Он слышал во дворике чьи-то тихие шаркающие шаги и еще один звук, который не мог определить: повторяющееся хриплое шипение, как будто человек то и дело останавливался и тер друг о дружку два листа грубой бумаги.

      Несколько секунд Кути просто лежал на балконе и слушал. Вероятнее всего, убеждал он себя, тот человек в саду не полезет по лестнице на балкон. Взрослый испугается, что ступеньки обрушатся под его тяжестью. Наверно, он скоро уйдет.

      Кути поднял голову и выглянул через перила балкона – и у него перехватило дыхание, и с губ едва не сорвался испуганный вскрик.

      По двору, сгорбившись и присев, медленно ковылял по каменным плитам оборванец в камуфляжных штанах; его единственная рука висела, как сцепленные и вытянутые ноги летящей осы. Козырек бейсболки не позволял Кути увидеть лицо, но он и так знал, что оно круглое, бледное, обрамленное бакенбардами, а маленькие глазки вроде бы совсем без зрачков.

      В ушах Кути пронзительно зазвенело.

      Это был тот самый человек, который минувшей ночью вломился в гостиную и пытался поймать его: «Мальчик, пойди сюда…» Который скорее всего убил родителей Кути. А теперь он здесь.

      Кути наконец-то понял, что скребущий звук человек издавал носом – длинно, с силой втягивая в себя воздух. Старательно пропуская воздух через нос, он медленно пробирался по двору и каждые несколько секунд тяжело дергался, как будто его тянул невидимый шнур, обмотанный вокруг груди.

      Кути поспешно убрал голову; его сердце лихорадочно колотилось. «Он преследует меня, – думал Кути. – Или ищет стеклянный брусок. Интересно, что эта штука делает: может быть, оставляет в воздухе след вроде того, что колесо оставляет на земле?»

      Он сейчас заберется по лестнице.

      Тут Кути испуганно вздрогнул, и в следующее мгновение бродяга заговорил.

      – Ты пролез сюда через дыру в заборе, – сказал он высоким ясным голосом, – но не выходил тем же путем. Сомневаюсь, чтобы у тебя были ключи от этих дверей, и вряд ли ты умеешь летать. – Он беззлобно рассмеялся. – Значит, ты все еще здесь.

      Кути взглянул на дальнюю оконечность балкона: перила упирались в стену сразу за последней дверью, и другой лестницы не имелось.

      «Я могу спрыгнуть, – испуганно прикидывал он. – Перелезть через перила, зацепиться как можно ниже, куда удастся дотянуться, и отпустить руки. Потом перебегу через двор к дыре – этот тип и с лестницы спуститься не успеет, – а там рвать когти, пока не доберусь до океана, или до Сьерры, или не свалюсь замертво».

      – Дай-ка я расскажу тебе притчу, – сказал незнакомец, продолжая шаркать ногами по дворику, усыпанному листьями. – Жили-были когда-то два человека, и один убил другого, а потом… пожалел об этом и так захотел получить прощение, что пошел к покойнику на могилу, разрыл ее,