И благородством мы не дышим

      И слышим только то, что слышим;

      И здесь в бесславной вышине

      Сказала б я вам, – тебе…

      Но так уж здесь заведено,

      Что пошлость, думать – не зерно;

      Коли пришел, будь человеком,

      Коль слово «нет» и мысль набегом.

      На место все идет – к себе,

      Не всем понятно по весне, и

      То, что кто-то недопонял,

      Так значит, ты иль вы – неровня…

      И говорили для себя. Теперь —

      Красавчик, от огня, не спрятать мысли,

      Дел стремленье,

      Кому-то статься – умиленье

      И жест, как будто низким стал;

      Вчера он, может, и блистал,

      Но для сегодня – пуст, не сер;

      Любуйтесь промокашкой дел…

      О, это пытка, жить – молчать…

      Искать тебя в чужих улыбках…

      Я б сердце смог тебе отдать, —

      Не отдаю и жизнь, как в пытках.

      Себя кляну и мысль за то,

      Что вновь восходы и закаты

      Играют, как одно панно, воображением

      Солдата – любви, добра и

      Как богата святая сущность бытия;

      Я восхищен тому, что злато

      Есть в жизни рядом у меня,

      Но ждать устал благого дня.

      Тебя б ввести в свою обитель?

      Но я молчу и жду – не срок,

      С мольбою, чтобы не обидел тебя

      Какой-нибудь поток словесных,

      «Умных» чьих-то строк.

      И тут ловлю себя на мысли:

      Тебя же просто не достать,

      И ты уж там, где – благо выси…

      К тебе б подняться полистать

      Страницы жизни, – моей жизни,

      О недоделках что скрывать?

      С улыбкой скажешь лишь: домысли!

      Потом и сделай, коль солдат.

      Всего лишь – мысль, и я в порядке,

      Но было страшно начинать.

      Хоть не играю с жизнью в прятки,

      В ней – ты и я люблю опять – жизнь.

      Аmore