1941: Время кровавых псов. Александр Золотько
Читать онлайн книгу.
и она, недовольно застрекотав, исчезла на дереве.
– Если бы я не стал артиллеристом, точно ушел бы в лесники, – сказал Сличенко. – Деревья, зверье, птички – идиллия! Хотя положить все четыре снаряда батареи в один окоп – тоже неплохо. Тут чутье нужно. Но, похоже, скоро это и не понадобится… На кой хрен при наших установках еще и голова? Нет, ты скажи – на кой хрен? А, это начинается обсуждение действия начальства, это ты не приветствуешь. Извини. Только поясни мне, какого рожна меня, артиллериста от бога, прикрепляют к этой батарее, где вполне хватило бы десятиклассника с таблицей стрельбы и компасом? Определил по карте направление и расстояние, поднял направляющие на нужный угол, крутанул ручку на ПУО и пожалте – шестнадцать снарядов за десять секунд. Четыре тяжелые батареи в одной упаковке. На хрена тут целиться и вычислять? По площади! Ставишь три установки – двенадцать стотридцатидвухмиллиметровых батарей сразу накрывают здоровенный участок! Флеров со своими семью установками раскатал железнодорожную станцию в Орше в блин. И моя батарея… извини, комиссар, наша батарея должна была отстреляться по станции. Только не отстрелялась пока. Тут ты прав, комиссар, совершенно прав – это попахивает невыполнением приказа. Да что там попахивает – воняет. Разит за версту! Но это только по форме. А по сути… по сути, мы должны нанести противнику как можно больше вреда. И я этим собираюсь заняться. Если, конечно…
Капитан снова посмотрел на свои часы, повернулся и глянул на дорогу. Пусто.
– Глупо может получиться… Мы с тобой ссорились, чуть до драки дело не дошло, я пошел на преступление, а он не приедет. И что мне тогда прикажешь делать? С повинной возвращаться? Или сразу пулю в лоб пускать? Скажу правду – расстреляют. Попытаюсь соврать? Опять расстреляют, независимо от тебя, комиссар, независимо от тебя. Я же подставляюсь! Я должен был при первой информации о немецком прорыве… очередном немецком прорыве батарею немедленно вывести из-под удара, из потенциального окружения… А я сижу на месте. И не собираюсь никуда идти. Жду, когда немцы сами сюда придут. Похоже на вредительство? Очень похоже. Даже не на вредительство, а на предательство похоже. Но только похоже! А разве то, что сделали со всеми нами, на предательство не похоже? На что похож военный городок, превращенный в руины авиацией противника? А мои дети и жена, которых я все-таки смог найти среди руин, – они на что… на что они были похожи? Не на моих детей и жену, мои жена и дети – красивые, веселые. Живые. А я нашел измазанные кровью туловища… А правую ручку моей дочери я вообще не смог найти. Старался, даже звал ее, руку моей Лялечки… А она не отозвалась! – Сличенко сел, обхватил голову руками. – Они лежали на битых кирпичах… Они одеться не успели… Им, наверное, было холодно. Я копал им могилу голыми руками, ногти срывал, а ко мне подбежал мой командир дивизиона, Лешка Мамонтов, и потащил за руку прочь… Нужно было выводить из парка все, что осталось от нашего полка… Я не хотел уходить, я хотел похоронить моих детей и жену, но он позвал двух бойцов,