Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе. Юрий Мухин
Читать онлайн книгу.
не возглавлял ее действующий президент, поскольку это по смыслу «пятой колонны» немыслимо. Сейчас же так безапелляционно сказать трудно.
Примером может служить дело полковника Буданова, который лично убил чеченку, которая, по его мнению, была снайпером чечбандитов. Дело в сути своей обыденное, и нет армии, в которой подобное можно было бы предотвратить даже угрозой жестокого наказания. Но для подрыва моральной силы противника его солдатам необходимо постоянно внушать, что мы пленных никогда не убиваем, что мы им всегда рады и очень хорошо к ним относимся. Ведь масса солдат противника, как и любая масса, очень боится смерти, и мысль о том, что лучше сдаться в плен, пропаганда должна непрерывно закладывать им в голову. Поэтому, пока идет война, исключаются любые сообщения об убийстве в своем плену солдат противника, поскольку это увеличивает его сопротивление и, соответственно, гибель от этого сопротивления своих солдат.
Надо было молчать о деле Буданова и потому, что чеченские бандиты – в основном молодые мужчины, и сообщение об убийстве девушки вызовет у них дополнительную ярость, т. е. дополнительное укрепление боевого духа. Не будем наивными, ведь не случайно из сотен тысяч случаев произвола и убийств, совершенных немецкими солдатами в ходе Великой Отечественной войны, советской пропагандой в качестве образца было выбрано убийство пленной девушки – Зои Космодемьянской. Раздувание «дела полковника Буданова» на весь мир было только в интересах главарей чеченской стороны – смерть этой девушки сокращает сдачу в плен чечбандитов и повышает их ярость, что, соответственно, ведет к продолжению войны.
А России раздувание «дела Буданова» несет неоправданную дополнительную гибель солдат российской армии.
Вы спросите: а что же было делать с Будановым? Молчать! Сообщить, что это чеченская провокация, Буданова тихо наказать, но до конца войны и об этом молчать, если уж стеснялся врать.
Отвлекусь на пример. Вот выше я привел случай из XVIII века со шведским майором Синклером, которого не удалось тихо убрать. Естественно, от правительств разных стран пошли в Россию гневные запросы, как я уже писал, опять возникла угроза войны со Швецией. Императрица тоже, естественно, страшно возмутилась: как смели о ней такое подумать?! Она писала в Дрезден: «Сие безумное, богомерзкое предприятие нам подлинно толь наипаче чувствительно, понеже не токмо мы к тому никогда указу отправить не велели, но и не чаем, чтоб кто из наших оное определить мог».[12]
Императрица этим враньем не сильно и грех на душу брала, поскольку действительно приказ на ликвидацию Синклера дал фельдмаршал Миних, и, как честный генерал, он дал его письменно 23 сентября 1738 года: «Понеже из Швеции послан в турецкую сторону с некоторою важною комиссиею и с писмами маеор Синклер, который едет не своим, но под именем одного называемого Гагберха, которого ради высочайших ее и. в-ства интересов всемерно потребно тайным образом в Полше перенять и со всеми имеющимися при нем писмами. Ежели по вопросам об нем где уведаете, то тотчас ехать в то место и искать
Соловьев, с. 705.