Стефания Петровна Подлесная, хоть и являлась шахтерской вдовой, но по натуре как была с рождения, так и оставалась до старости типичной украинской крестьянкой. И никогда бы не перебрались они с мужем из полтавского села, если бы не голод. Да-да, советская власть умудрялась организовать периодический голод не только в засушливом Поволжье, но и на благодатной Украине. А Донбасс манил прежде всего тем, что там шахтеров относительно неплохо снабжали продовольствием, и такой парадокс, когда в одной стране в рядом расположенных областях мог в одних царить голод, а в других вполне приемлемое продовольственное снабжение – это в сталинское время считалось вполне естественным. Тем более, тогда в начале пятидесятых, казалось, что той эпохи не будет конца, когда рабочие в городах и поселках жили в разы лучше, чем селяне. Знать бы, что Сталин скоро умрет и в украинских селах жизнь наладится. Конечно, не поехали бы тогда молодые супруги Подлесные в этот поселок под Донецк. Но кто ж мог предвидеть, что выходцы с Украины на целых тридцать лет Кремль захватят, и про свою малую родину не забудут – дадут ей, наконец, пожить относительно сытно, особенно на фоне плохо снабжаемых российских областей.

      Не понравилось Стефании в шахтерском поселке, где их поселили сначала в бараке, потом выделили частный дом с огородом. Но муж на шахте стал прилично зарабатывать, снабжение продуктами тоже было неплохое. Родилась одна дочь, потом вторая и вроде бы все пошло на лад, но в 1962 году, мужа вместе с бригадой завалило прямо в забое, и Стефания осталась одна с двумя маленькими дочерьми на руках.

      В первую очередь не нравилось Стефании даже не бытовые условия, а то, что в поселке проживало много русских, или как она их презрительно называла, кацапов. Чем же украинской крестьянке могли не нравится те кацапы, большинство из которых тоже имели крестьянские корни? Возможно, тем, что украинские крестьяне, в отличие от российских не имели за плечами «наследства» в виде трехсот лет крепостного рабства. На Украине таковое не просуществовало и ста лет. Вроде бы мелочь, но неодинаковый «рабский стаж» давал о себе знать в различной ментальности вроде бы родственных народов – украинцы, в среднем, были куда более хозяйственные и домовитые. И еще одно, что в корне отличало большинство русских и украинцев, вышедших из крестьянской среды…

      В России повсеместно с крепостных времен имела место сильная община, этакая форма общественной взаимопомощи, которая с одной стороны помогала управлять крепостными, с другой в ее функции входило осуществление помощи слабым крестьянским хозяйствам, за счет сильных, так называемая «помочь». Вот этой «помочи» на Украине не было никогда. Здесь крестьяне привыкли из поколение в поколение надеяться только на себя, в отличие от своих русских «коллег». С того-то и не могла понять Стефания Петровна,