Да, человек и свобода, человек и честь, человек и отвага сливаются в одно понятие. Горцы не представляют, что орел может быть двуликим. Такой орел, – наставник презрительно улыбнулся и сплюнул себе под ноги, – может быть только у русских свиней. Мы же таких двуликих «орлов» называем ворóнами. «Человек – это не просто название, но звание, притом звание высокое, и добиться его не просто. Посмотри, Дзахо. – Занди указал рукой рукой на сапфировый купол небес. – В нашем небе парят орлы. Правда, их много? Но ведь немало и храбрецов, сложивших голову за родную землю. В каждом орлином крике весть о подвиге, об отваге. Каждый крик – это песня битвы. Да… орлы летают высоко, – наставник трякнул крашенными в красный цвет ногтями по колену, – в то время, как другие птицы вечно суетятся и шумят возле проса. Иные из них, как только повеет холодом, изменяют Кавказу и улетают в чужие края. Орлы же, какая бы ни случилась зима, сколько бы выстрелов ни пугало их, не покинут родных высот…»53 То, что наши погибшие воины превращаются в орлов,.. я знаю, вымысел… красивая легенда. Людям хочется, Дзахо, чтобы так было. Но знаю я и другое, что одному наибу54, который вознесся в своей гордыне и славе слишком высоко, Шамиль сказал: «Даже орлы, чтобы стать людьми, спускаются на землю…» Спускайся и ты, – мюршид похлопал по плечу юношу, – со своих высот. Все люди родились здесь, на земле. Горец потому и называется горцем, что он человек гор, человек земли. А в песнях и легендах пусть люди летают… Когда в сакле рождается сын, говорят: «Циар бугеб, циар батаги. – А имя ему пусть принесет слава». Так уж повелось: имя без дела – пустой звук. Нет награды больше чем имя, нет сокровища дороже жизни. Береги это!

      А теперь ответь мне! – Занди с силой сжал плечо Дзахо и колко впился взглядом в лицо аргунца, точно желая