Мисс Элиот не одобряла ни Чарльза, ни Софи. Ей не нравилось, что Чарльз слишком легкомысленно относился к деньгам и вечно опаздывал на ужин.

      Ей не нравилось, что Софи всегда пытливо смотрит по сторонам и внимательно все слушает.

      – Это неестественно! Она же еще маленькая!

      Она терпеть не могла их привычку писать друг другу записки на обоях в коридоре.

      – Это ненормально! – воскликнула она, записывая что-то в блокнот. – Это нездоро́во!

      – Напротив, – ответил Чарльз. – Чем больше в доме слов, тем лучше, мисс Элиот.

      Мисс Элиот не нравились ни перепачканные чернилами руки Чарльза, ни его шляпа с истрепавшимися полями. Ей не нравилась и одежда Софи.

      Чарльз не умел ходить по магазинам. Однажды он целый день провел на Бонд-стрит[1], а потом вернулся с кучей мальчишеских рубашек. Мисс Элиот вышла из себя.

      – Не может же она это носить, – сказала она. – Люди решат, что она отсталая.

      Софи взглянула на себя и пощупала ткань. Ей казалось, что рубашка вполне нормальная – в магазине она немного слежалась, но в остальном была прекрасна.

      – Как понять, что эта рубашка не для девочек? – спросила она.

      – Рубашки для мальчиков застегиваются слева направо. Блузки – запомни, пожалуйста, они называются блузками – застегиваются справа налево. Меня удивляет, что ты этого не знаешь.

      Чарльз отложил газету, за которой прятался.

      – Вас удивляет, что она не знает ничего о пуговицах? Пуговицы редко играют ключевые роли на международной арене.

      – Простите?

      – Понимаете, она знает важные вещи. Не все, конечно, она ведь еще ребенок. Но многое.

      Мисс Элиот фыркнула.

      – Вы уж извините меня, быть может, я старомодна, но я полагаю, что пуговицы очень важны.

      – Софи знает столицы всех стран мира, – заметил Чарльз.

      – Почти, – стоя в дверях, шепнула Софи.

      – Она умеет читать и рисовать. Она знает разницу между морской черепахой и сухопутной. Она умеет различать деревья и лазить по ним. Не далее как сегодня утром она сообщила мне, как называется группа лошадей.

      – Табун, – сказала Софи. – Табун лошадей.

      – А еще она умеет свистеть. Надо быть поразительно невежественным человеком, чтобы не заметить, что Софи свистит необычным образом. Поразительно невежественным – или глухим.

      Чарльз мог бы ничего не говорить. Мисс Элиот махнула на него рукой.

      – Ей нужны новые рубашки, мистер Максим. Женские рубашки. Боже, а эти брюки!

      Софи не видела проблемы. Брюки были все равно что юбки, просто сшитые сложнее.

      – Мне они нужны, – сказала она. – Прошу вас, разрешите мне их оставить. В юбке лазить не получится. А если получится, то все увидят мои трусы, но это ведь будет только хуже?

      Мисс Элиот нахмурилась. Она была не из тех, кто готов признать, что носит трусы.

      – Носи