Репертуар русского театра. Издаваемый И. Песоцким. Третья книжка. Месяц март…. В. Г. Белинский
Читать онлайн книгу.
ой программы этого странного, не литературного издания, что в нем печатаются только водвили, игранные на театрах обеих наших столиц, но ни особо и ни в каком повременном издании не напечатанные. Обязанные читать все, что ни печатается, даже «Репертуар русского театра», издаваемый г. Песоцким, мы развернули его, чтобы увидеть, какой новый водвиль написал г. Коровкин или какую новую драму «сочинил» г. Полевой, – и что же? – представьте себе наше изумление: мы увидели – «Гамлета, принца датского, Драматическое представление в пяти действиях, соч. Виллиама Шекспира, перевод с английского Н. А. Полевого»!..{2} Пощадите, г. Песоцкий!.. Во-первых, «Гамлет», сей злополучный принц датский, так много пострадавший от г. Дюсиса, от г. Сумарокова и от г. Висковатого{3}, давно уже известен русской публике и в четвертом своем страдании: переделка великого создания Шекспира г. Полевым напечатана еще в 1837 году; во-вторых, странно видеть творение Шекспира, хотя и в арлекинском костюме, в издании, посвященном изделиям гг. А, В, С и пр. Но главное и важнейшее – ведь «Гамлет» драма, трагедия, а не водвиль… Впрочем, позвольте… почему ж бы и не так?.. Ведь не все то шекспировское, на чем выставляется его имя: и Шекспир во многом, что выдается за принадлежащее ему, не узнал бы своего! Было время уродливых классических трагедий, – и добрый простак Дюсис делал из великих драм Шекспира уродливые классические трагедии. Ну, а теперь? – теперь настало время романтических водвилей, с куплетами и даже без куплетов, и часто с чувствительными мелодраматическими пантомимами под эффектно сентиментальную музыку: – почему же, следуя духу времени, не делать водвилей из драм Шекспира?.. Но известно, что наши доморощенные водвили даже и не делаются, а переделываются из французских, чрез переложение французских нравов на русские; и потому, если вы хотите делать водвили из драм Шекспира, поступайте и с ними точно так же: сделайте, например, из поэтической датчанки Офелии русскую деву в сарафане и, на голос известной простонародной русской песни:
Здравствуй, милая, хорошая, моя,
Чернобровая, похожа на меня!
заставьте ее пропеть водвильный куплет с прищелкиванием пальцами, хоть вроде следующего:
Радость-душечка пропала,
Как мила друга не стало!
Уверяем вас, что это будет очень хорошо… Всего важнее – старайтесь переводить Шекспира как можно водвильнее, то есть навыворот. Например: Шекспир заставляет Гамлета сказать Полонию: «Вы ничего не можете взять; я вам все уступаю охотно, кроме жизни моей, кроме жизни моей, кроме жизни моей» (You cannot, sir, take from me any thing that I will more willingly part withal, except my life, except my life, except my life); а бы… да что вам до Шекспира! он писал по-английски, а вам не учиться же нарочно для него – слишком много для него чести, тем более что – сами вы знаете – целиком он нынче уж не годится!.. Итак, возьмите лучше летурнеровский перевод «Гамлета», исправленный Гизо{4}, в котором это место переведено так: «Vous ne pouvez, monsieur, rien prendre de moi, que je vous donne plus volontiers, si ce n'est pas ma vie, si ce n'est pas ma vie, si ce n'est pas ma vie». (Oeuvres completes de Shakspeare, trad, de l'anglais par Letour-neur; n. ed., revue et corrigee par F. Guizot et A. P., traductcur de lord Byron, t. I., p. 240);[1] ну, да и переведите это так: «Из всего, что вы можете взять у меня, ничего не уступлю я вам так охотно, как жизнь мою, жизнь мою, жизнь мою»; оно будет и близко к оригиналу, с которого вы переведете, и не так хлопотно: ведь французский язык, верно, вам знакомее, чем английский? А чтоб больше придать блеска своему незаконному переводу, смело поставьте в заглавии «с английского»; ведь справляться не будут, а если и вздумает кто-нибудь, отмолчитесь – и дело с концом! В наше время кто не знает всех наук (особенно важнейших, как выразился один многознайка: политической экономии и философии) и всех языков, даже санскритского и китайского? По крайней мере кто не рассуждает о них с важностью, даже не зная порядочно и своего родного и не признавая русского и перерусского слова «теперешний» русским словом?{5} – Дальнейшие наставления в водвильном способе переводить драмы Шекспира вы можете найти в статье покойного профессора Кронеберга, помещенной во II томе «Литературных прибавлений к «Русскому инвалиду»«на 1839 год, стр. 189{6}. Обратите особенное внимание на письмо Гамлета к Офелии: «О dear Ophelia, I am ill at thesse numbers; I have not art to reckon my groans; but that I love thee best, о most best, believe it. Adieu. Thine evermore, most dear lady, whilst this mashine is to him, Hamlet».[2] Это вы, для большего эффекта, можете перевести по-своему, не соображаясь ни с подлинником, который для вас нем, как рыба, ни даже с французским переводом; английское «most dear lady»[3] и французское «ma dame cherie»[4] заменить водвильным «обожаемая дева»; одним словом, вот так: «Милая Офелия! эти строчки (то есть стихи, numbers,[5] vers[6]) умножили мою грусть. Я не умею красиво пересказать мои вздохи (то есть я не имею искусства рассчитывать мои стенания), но я люблю тебя, очень люблю. Прости. Твой навсегда, обожаемая дева, пока дух мой держится в теле (то есть пока эта машина принадлежит мне, как в подлиннике, или пока эта смертная машина
Отношение Белинского к переводу «Гамлета» Полевым существенно изменилось за время, прошедшее с его появления (1837). В 1838 г. критик еще приветствовал работу Полевого, которому удалось «утвердить в России славу имени Шекспира» (наст. изд., т. 2, с. 308). Теперь же, в связи с общей переоценкой деятельности Полевого, Белинский постоянно высказывает негативные суждения о его переводе «Гамлета». Мнения о том, что Полевой превратил «Гамлета» в романтическую мелодраму, Белинский придерживался до конца жизни. Однако «ни одно произведение Шекспира не имело в XIX в. такого успеха на русской сцене, как «Гамлет» в переводе Полевого» («Шекспир и русская культура». М. – Л., «Наука», 1965, с. 276; автор цитируемого раздела – Ю. Д. Левин).
См. примеч. 6 к рецензии «Репертуар русского театра… Книжки 1 и 2. Пантеон русского и всех европейских театров… Часть I и II».
Имеется в виду вышедшее в 1821 г. издание шекспировских пьес на французском языке, для которого Ф. Гизо заново отредактировал переводы П. Летурнера.
«Вы ничего не можете взять у меня такого, что я отдал бы вам более охотно, разве только мою жизнь, разве только мою жизнь, разве только мою жизнь» (Полное собрание сочинений Шекспира, перев. с английского Летурнером, нов. изд., просмотренное и исправленное Ф. Гизо и А. П., переводчиком Байрона, т. I, стр. 240)
Возможно, намек на Н. И. Греча.
Белинский ссылается на статью И. Я. Кронеберга «Гамлет, принц датский… Перевел с английского Николай Полевой» («Литературные прибавления к Русскому инвалиду», 1839, т. II, № 10, 9 сентября), в которой содержалась резкая критика данного перевода. В письме В. Боткину от 16–21 апреля 1840 г. Белинский писал: «Представь себе, выписал из статьи Кронеберга английские фразы – у меня есть словарь, копался и перевел. Ей-богу, переведи что-нибудь Полевой хоть с китайского – выучусь по-китайски в один вечер, чтоб только уличить этого сквернавца в невежестве, ограниченности и подлости мелкой, скаредной душонки».
«О, дорогая Офелия, я не силен в этих стихах, я не искусен в подсчете моих вздохов; но поверь мне, моя самая хорошая, что я люблю тебя больше всего. Прощай. Твой навек, самая дорогая моя госпожа, пока эта машина принадлежит мне, Гамлет»
самая дорогая госпожа
моя нежно любимая госпожа
стихи
стихи