Как свидетель этот старик – мечта любого полицейского. Замкнутая жизнь и узкий круг интересов превратили его в настоящее запоминающее устройство. Увы, ничего особо интересного наблюдать ему не приходится: он смотрит, как приходят и уходят покупатели, зажигается или гаснет свет в торговом центре, как запирает или распахивает ворота Седжман.

      – И я увидел парня, выбегающего из ворот, – рассказывал Арчи инспектору. – Это было в шесть или в самом начале седьмого. Из ворот выходило много людей, в основном женщины. Парень выбежал не из центра, а из-за той стены.

      Вексфорд посмотрел в окно. Старик указывал на выступающую стену подземной стоянки, там теперь собралась кучка любопытных. Чего они ждут? Вот из ворот вылетел пустой пакет, подгоняемый порывами ветра. На крыше здания развевались флажки. А Вексфорд с тоской думал, что был на месте преступления, уехал оттуда в десять минут седьмого, но так ничего и не заметил. Впрочем, миссис Сандерс он все-таки запомнил.

      – Я подумал, может, у того парня что-то случилось, – продолжал Гривз. – Или он что-то натворил и теперь убегает от полиции.

      Лицо и руки старика покрывали печеночные пятна, которые также называют старческими. Он был худой и немощный, вязаный кардиган висел на нем, как на палке, фланелевые брюки пузырились на коленях. Но взгляд бледно-голубых глаз с покрасневшими веками молод и проницателен.

      – Тот парень был почти мальчишка, в шерстяной шапочке и куртке на «молнии», он выскочил из ворот, как летучая мышь из преисподней.

      – И никто за ним не гнался?

      – По-моему, нет. А может, они просто махнули рукой.

      Потом Арчи увидел Дороти Сандерс: она расхаживала по стоянке, словно искала кого-то. Она дрожала от злости и негодования и наконец выплеснула свой гнев на ворота, начала их трясти, кричать. Гривз так испугался, что едва не получил сердечный приступ.