Беллона. Анатолий Брусникин
Читать онлайн книгу.
замотало и закачало на вантах, я намертво вцепился в канаты, помертвел, окоченел. Я сам превратился в перепуганного мышонка, который застрял в мышеловке. Всё повторилось. В точности, как давеча, когда на меня глядел с презрением весь корабль!
– Тут две вещи! – услышал я странный, будто неземной голос. – Во-первых, не трусь. Мужчине трусить стыдно…
Я открыл глаза, посмотрел вниз. У подножия мачты, задрав голову, стоял капитан. В одной руке у него был рупор, в другой – незажженная сигара. Курить на фрегате разрешалось только в кают-компании, а нижним чинам – в особом месте, на баке. Довольно одной подхваченной ветром искры, чтоб на деревянном корабле начался пожар.
За спиной командира маячил Джанко. Он никогда надолго не отлучался от Платона Платоновича.
– А во-вторых, вниз глядеть не надо. Нету никакой палубы. Есть ты, есть небо. В него и смотри. Джанко, покажи.
С поразительной легкостью, быстрее самого шустрого матроса, краснокожий полез вверх. Мне показалось, что он почти не дотрагивается до перекладин – так легки были его движения.
Через полминуты Джанко оказался прямо подо мной. Лицо его было поднято вверх, а глаза были не черными – синими, потому что в них отражалось расчистившееся небо.
Джанко толкнул мою ногу: давай, двигайся.
И что-то во мне изменилось. Я тоже уставился в небо. Оно было синим-пресиним, а по краю малиновым и золотистым. Такого красивого небосвода мне видеть не доводилось. Я прямо не мог от него оторваться и хотел только одного: подобраться поближе. Руки и ноги задвигались сами собой, без усилия.
Свободно и плавно поднимался я всё выше, выше. Ни с чем не сравнимый восторг раздувал мою грудь. Я был крылатым ангелом, повелителем мира. Даже солнце, едва высунувшееся из-за горизонта, было много ниже меня. Остановился я лишь под самым клотиком и чуть не расплакался, что выше карабкаться некуда. Моя лестница на небо закончилась.
Забегая вперед, скажу, что после этого случая мой страх высоты навсегда будто отрезало. Мачты манили меня, как в детстве притягивал ночной рейд, весь в огоньках корабельных фонарей. Но на рейд мальчишке было не попасть, а ванты – вот они. Всякую свободную минуту (особенно ночью, когда никто не видит) я норовил потратить на это волнующее упражнение: лазал по вантам и ходил по реям, причем скоро научился делать это, не держась за канаты. Довольно было представить, что идешь по лежащему на земле бревну, а качка делала задачу еще увлекательней – как приноровиться к волнам и сохранить равновесие. О том, что могу упасть, я и не думал. Всегда ведь можно ухватиться за канат – вон их сколько свисает.
Однажды, спускаясь с бизани, я услышал, как на юте, в курительном закуте за ахтерлюком, меня обсуждают матросы.
– У меня на хорошего моряка глаз вострый, – важно говорил Степаныч. – Даром что ль я его к капитану пристроил.
Голос потоньше (я узнал – Соловейко) протянул:
– Ну, это еще поглядеть надо. Смолка вон тоже по реям важно лазает.
Поглядите еще, самодовольно улыбнулся я, уверенный, что превзошел самую главную моряцкую премудрость.
Бывало,