Объяснение первого пункта опять-таки распадется надвое. Должно показать, что недостает и объекта, и субъекта.

      Прежде всего: кто или что служит объектом самосознания? Ответ должен заключаться в положении: Я представляет себя. Это «себя» есть само «Я». Если подставить понятие Я, то первое положение превращается в следующее: Я представляет представляющего себя… Вместо ответа возникает бесконечный ряд, который никогда не приближается к требуемому значению, но всегда только удаляется от него. Этот ряд ошибочен уже потому, что самосознание ничего не знает об этом развитии на многие члены или о такой многократной вставке в самого себя.

      Не лучше обстоит дело и со стороны субъекта. По своему понятию, Я должен знать о самом себе; то, что мыслится в нем субъективным, снова должно стать объективным, представляемым для нового знания (Wissen)… Следовательно, если принять, что Я дано объективно, то оно дано для самого себя и ни для кого другого; оно представляется самим собою. Но акт этого представливания также не может медлить; то, что есть Я, то по своему понятию должно и знать его; что его не знает, то и не бывает им. Оно, действительно, есть представляющее себя; как такое представляющее, оно опять должно быть представленным. Но и это новое представление, которое здесь требовалось, должно снова сделаться объектом для еще более высшего знания… Этот ряд также, очевидно, тянется до бесконечности.

      Объект ни в каком случае не должен быть вещью самой по себе, он должен быть самим истинным субъектом. А так как субъект сам по себе – ничто, и так как он есть только представливание самого себя, то именно это представливание, как порождение образа, должно быть и представляемым образом. Действие само должно быть действуемым, условие – обусловливаемым, действительный акт представливания – образом самого себя, образом, который, как образ, ничтожен…

      §28

      Совершенно беспредметное представливание не может служить выражением Я. Следовательно, прежде всего мы должны отнести к понятию Я неизвестный и еще только подлежащий определению объект, и посмотреть, что из этого выйдет дальше.

      А сейчас необходимо признаться, что мы уклонились от собственного значения понятия; потому что мы должны были не признавать неизвестный объект, но удовольствоваться тем, что субъект вместе с тем заступает место объекта, что Я полагает не что-нибудь другое, но себя.

      Однако это признание ничуть не должно удивлять. Ведь, само собою ясно, что противоречивое понятие, коль скоро его нельзя целиком отбросить, должно потерпеть изменение. И сд�