Мизерере. Жан-Кристоф Гранже
Читать онлайн книгу.
Ничего не говори Верну, парню из судебной полиции. Я имею в виду, пока.
– Я сажусь писать рапорт.
– Договорились. Но Верну узнает об отпечатке, только когда получит рапорт. Это даст мне два-три часа форы. Ты ведь можешь это сделать?
– Он получит рапорт сегодня вечером, до полуночи.
3
– Как тебя зовут?
– Бенжамен. Бенжамен Зирекян.
– Сколько тебе лет?
– Двенадцать.
– Где ты живешь?
– Пятнадцатый округ, улица Коммерс, дом восемьдесят четыре.
Касдан записал все ответы. Пюиферра поделился с ним кое-какими подробностями. По его словам, бороздки на отпечатке указывают на кроссовку фирмы «Конверс». «На мне такие же», – добавил криминалист. Касдан велел Ованесу найти мальчишку в «конверсах». Ризничий привел к нему семерых – все в двухцветных кроссовках. Очевидно, лидер продаж зимы 2006 года.
– Ты в каком классе?
– В пятом.
– Где учишься?
– В коллеже Виктора Дюруи.
– И поешь в хоре?
Короткий кивок. Он допрашивал уже третьего мальчика, но добился только односложных ответов, перемежавшихся паузами. Касдан и не рассчитывал на внезапную откровенность. Скорее он высматривал следы замешательства, психологической травмы у ребенка, видевшего убийство. Но пока ничего не заметил.
– Какая у тебя тесситура?
– Чего?
– Каким голосом поешь в хоре?
– Сопрано.
Касдан пометил и это. На данном этапе расследования следует учитывать любую деталь, даже не связанную с убийством.
– Что вы сейчас репетируете?
– Одну штуку к Рождеству.
– Какую?
– «Аве Мария».
– Это ведь не армянское произведение?
– Нет. Шуберт, кажется.
Саркису пришлось позволить такое отступление от православных устоев. И Касдану это не понравилось. Все теряется.
– А сам играешь на каком-нибудь инструменте?
– На пианино.
– Нравится?
– Не очень.
– А что тебе нравится?
Новое пожатие плечами. Они сидели на кухне, под приходской конторой. Другие дети ждали рядом в библиотеке. Армянин перешел к хронологии событий.
– Куда ты пошел после катехизиса?
– Во двор. Играть.
– Во что?
– В футбол. Ребята мяч принесли.
– Ты не возвращался в церковь?
– Нет.
– А к месье Гетцу не заходил?
– Нет.
– Точно?
– Я не подлиза.
Мальчишка произнес это хриплым голосом, слишком серьезным для своего возраста. В белой рубашке, свитере с крупным узором и вельветовых брюках, он был ниже остальных на целую голову. Образ пай-мальчика завершали большие очки. Однако в нем чувствовался скрытый вызов, желание избавиться от ярлыка маменькиного сынка. Он то и дело ежился, будто свитер кололся.
– Какой у тебя размер обуви?
– Не знаю. Вроде тридцать шестой.
Возможно,