Что бы ни говорили историки о такой неоднозначной личности, как Никита Хрущев, без него в жизни советского общества не было бы периода, называемого «оттепелью», а в нашем искусстве в том числе и такого фильма, как «Судьба человека». Михаил Шолохов написал свой драматический рассказ не о «типичном» герое войны, а о том, кто в недавнем времени воспринимался бы как «враг народа», о драме солдата, попавшего в плен, прошедшего все круги фашистского ада, но не сломленного, выстоявшего, не потерявшего человеческого достоинства.

      Прочитав рассказ в газете «Правда», а затем – авторский текст для телевизионной версии, Сергей Бондарчук мечтал перенести «Судьбу человека» на киноэкран. Он написал сценарий и с идеей своего режиссерского дебюта стал ходить по кабинетам чиновников от кино.

      Как актера Сергея Федоровича Бондарчука (25.09. 1920—20.10.1994) хорошо знали и ценили по фильмам «Молодая гвардия» (1948), «Повесть о настоящем человеке» (1948), «Кавалер «Золотой Звезды» (1950), «Тарас Шевченко» (1952), «Попрыгунья» (1955), «Отелло» (1955), «Иван Франко» (1956). Однако в качестве режиссера он поначалу вызывал сомнения, в том числе и у самого автора. Тогда Бондарчук отправился на московскую квартиру Шолохова и сумел-таки убедить нобелевского лауреата. Потом актер, режиссер, сценарист, педагог ВГИКа, профессор, народный артист СССР, лауреат многих престижных премий Сергей Бондарчук сыграет много ролей и снимет много фильмов. Среди них «Сережа» (1960), «Война и мир» (1965—1967), «Ватерлоо» (1970), «Дядя Ваня» (1971), «Молчание доктора Ивенса» (1973), «Они сражались за Родину» (1975), «Отец Сергий» (1978), «Овод» (1980), «Борис Годунов» (1986) и др. Его последней незавершенной работой станут съемки с итальянцами «Тихого Дона». Завершил фильм после смерти отца актер и режиссер Федор Бондарчук.

      Съемки «Судьбы человека» проходили в шолоховских местах – рядом со станицей Вешенской. Режиссер поставил цель: предельная достоверность характеров героев и оправданность существования в фильме, и своего добился. Самая пронзительная сцена в картине не ужасы плена, не известие о смерти героя – хотя они драматичны и наполнены болью, а та, в которой немолодой шофер Андрей Соколов говорит чумазому сироте, к которому прирос