Подземная тюрьма. Лев Пучков
Читать онлайн книгу.
тут начкар только что прошел кое с кем: притащили с периметра грязи, наследили по всей «трубе»…
Определенно, ближе к дембелю человек становится сволочью. У пульта сейчас лично сидит злобный Окоп-раз, весь на взводе: ждет звонка о прибытии высокого гостя.
Дверь, ведущая в караульное помещение, тоже приоткрыта: и хотя до пульта – тамбур, два коридора и столовая – яростный вопль Окопа-раз я услышал отчетливо и со всеми интонационными оттенками. Помните, как в «Одиссее» Кончаловского кричал раненый циклоп? Уверяю вас, по сравнению с воплем нашего эн-ша это был просто комариный писк.
– Вацетис…
– Да, товарищ лейтенант?
– Ты, случайно, не ксенофоб?
– Как можно, товарищ лейтенант? Я же нерусский.
– И что?
– Ксенофобия – чисто русская прерогатива. А для всех остальных это – всего лишь проявление национального самосознания.
– То есть к армянам ты равнодушен?
– Абсолютно.
– Понятно. Ну тогда, значит, просто за «чухонь» мстишь? Мелочно так, исподтишка, да?
– Обижаете, товарищ лейтенант! Поставьте себя на мое место. У меня на посту грязь. Я часовой. Вы офицер. Кто будет убирать? Как бы вы поступили в этой ситуации на моем месте?
– Я бы крикнул им вслед: ребята, наследили, пришлите человека с тряпкой.
– Тоже верно. Видите, вы быстро соображаете. А я – нет. Говорят же про нас, что прибалты тормоза, долго думают. Вот я и не сообразил.
– Ну и жук ты, Вацетис! Вернее, так: жукис.
– Да, есть маленько. Но знаете, тут все зависит от человека. Есть офицеры, которые к солдату по-человечьи относятся. Вот как вы, например. А есть – которые свысока, как к быдлу. Ну и принцип бумеранга никто не отменял. Вот вам бы, например, я такую «подлянку» никогда бы не кинул.
– Ну, спасибо на добром слове.
– Всегда пожалуйста. Как вы к нам – так и мы к вам…
Из караулки пришел вконец убитый Окоп-два и привел двух бойцов. Бойцы принесли тазик с водой и тряпки, а Окоп-два – безразмерную злобу ко всему человечеству, которое породило таких тварей, как прибалтийский часовой седьмого поста, и… о, да, я вижу в этом мятущемся взоре: эн-ша безоговорочно причислен к разряду тех же самых тварей. И черт с ним, что это родной дядя. Говорят же, что родных мы не выбираем. Я вижу в этом взгляде, наполненном жаждой убийства, что, будь воля Окопа-два, он непременно выбрал бы себе другого дядю! Более того, я подозреваю, что наш парень с огромным наслаждением остался бы круглым сиротой.
Бойцы принялись наводить порядок, а Окоп-два, стараясь не смотреть в сторону часового, обратился ко мне:
– Эн-ша сказал, что у тебя осталось от силы пять минут. Успеешь?
– Ну, не знаю, это уж как получится…
– Что значит «как получится»?! Он сказал – кровь из носу! Сказал, чтобы я тебе помог, если надо. Тебе помочь?
– А чем ты можешь мне помочь? – Я пожал плечами. – Вот смотри: в одной руке у меня кисть. Видишь?
– Вижу.
– В другой банка с краской. Видишь?
– Да.
– Я макаю кисть в краску и рисую. Вот гляди: сейчас