Виртуальные связи. Татьяна Веденская
Читать онлайн книгу.
там напортачили, одному Богу известно, да только визу в Италию не дали. Сказали, нет постоянного места работы, поэтому и не дали. А какое может быть постоянное место работы у художника? Мольберт им приволочь? Слесарный набор? Красками перемазаться? То ли дело – менеджер. Надо было сказаться менеджером. Обидно, что ведь и деньги тогда были, а визу не дали. Ну, и Бьянка учудила с Хорватией.
– Вы можете въехать в Италию через любую европейскую границу. Просто проедете сами. Можно через Финляндию, правда, она далеко. Через любую страну Евросоюза. Они потом уже ни за кем не следят, – посоветовала туроператорша, которая (падла) денег так и не вернула за неполученную визу. Только отводила глаза.
– Через любую границу? – переспросила Бьянка, а потом выбрала Хорватию – умная девочка – единственную из всех стран, которая реально ни черта в этот самый Евросоюз не входит. Во всяком случае, в безвизовую зону не входит. А Бьянка сказала, там до Италии – всего один паром. Лаура не проверяла. У нее тогда было очень много работы. И потом, должна же Бьянка делать хоть что-то!
Да, правда, Бьянка не соврала. Там из Пореча до Италии – только один паром. Один или два парома – хоть три. Целая куча паромов, на которые пропускали, и фамилии не спросив, граждан всех стран от Израиля до Португалии, но только не русских. Россияне оставались на берегу, сушили весла. Ох, как тогда Лаура орала. Стояла на портике набережной в Порече и орала благим матом. Италия была так близко, рукой подать. Один час по хорошей волне, и ты в Венецианской лагуне. Осталась бы там, не вернулась бы. Закопалась бы в песок на берегу, на острове Мурано – хоть всю жизнь жить нелегалом, только бы там. Расписывала бы стеклянные сувениры, выдувала бы вазочки. Ела бы пиццу.
Можно было закрыть глаза и восстановить по памяти картинки из Интернета, увидеть синее небо, каменные улицы, гондолы. Даже запах моря там был такой же, как и в Порече. Но Италия не открыла свои объятия перед потерянной дочерью. Пришлось возвращаться в Москву и сидеть в пыли, смотреть на МКАД, будь он неладен. У кого хочешь пропадет рабочее настроение.
Лаура тяжело вздохнула, закрыла створки верхнего ящика, встряхнулась и вытащила из пыльной груды вещей дутую красную куртку. Она была сшита прошлым летом, красивая попалась ткань. Из остатков Лаура тогда умудрилась сделать лампу-бра, та продалась за три дня. А куртка вышла изящная, расшитая вручную стразами, с необычными рукавами. Лаура хотела еще воротник переделать, сделать его на манер палантина, но… как-то руки не дошли. А теперь только возиться, куртка уже старая. Такую не продашь, а сама и так поносишь, не сломаешься. Здесь, в России, у нее почему-то опускались руки. Делать ничего не хотелось. Она чувствовала себя бесконечно чужой, словно была цветком, вырванным из привычной почвы и засунутым в какой-то мерзкий глинозем. Хотелось выпить, а выпить было нечего. Они сидели дома практически безвылазно уже неделю, только Бьянка выходила с собаками по ночам – чтоб никто не видел, ни с кем не встретиться. Сталкиваться с этими людьми она не хотела категорически. У Бьянки это доходило