Тупик, спускаясь, вел к реке,

      И часто на одном коньке

      К реке спускался вне себя

      От счастья, что и он, дробя

      Кавалерийским следом лед,

      Как парные коньки, несет

      К реке, – счастливый карапуз,

      Счастливый тем, что лоск рейтуз

      Приводит в ужас все вокруг,

      Что всё – таинственность, испуг

      И сокровенье, – и что там,

      На старом месте, старый шрам

      Ноябрьских туч; что, приложив

      К устам свой палец, полужив,

      Стоит знакомый небосклон,

      И тем, что за ночь вырос он.

      В те дни, как от побоев слабый,

      Пал на́ землю тупик. Исчез,

      Сумел исчезнуть от масштаба

      Разбастовавшихся небес.