Психоанализ и религия. Эрих Фромм
Читать онлайн книгу.
антирелигиозной позиции не только с точки зрения христианства, но и с точки зрения всех иных великих религий.
Резюмируя позиции Фрейда и Юнга, мы можем сказать, что Фрейд выступает против религии во имя этики – и такая позиция может быть признана «религиозной». Тогда как Юнг сводит религию к психологическому феномену и в то же самое время возвышает бессознательное до уровня религиозного феномена {3}.
3. Анализ некоторых типов религиозного опыта
Любому серьезному обсуждению религии препятствует одно значительное терминологическое затруднение. Хотя мы знаем, что, кроме монотеистических религий, существовало и существует множество других религий, мы все равно связываем понятие религии с системой, выстроенной вокруг Бога и сверхъестественных сил; мы склонны рассматривать монотеистическую религию в качестве точки отсчета для понимания и оценки всех других религий. И тогда возникает сомнение: а можно ли религии без Бога, например буддизм, даосизм или конфуцианство, вообще называть религиями? Такие мирские, секулярные системы, как современный авторитаризм, вообще не называют религиями, хотя с психологической точки зрения они вполне этого заслуживают. У нас просто нет слова для обозначения религии как общечеловеческого феномена, которое бы не вызывало какой-нибудь ассоциации с определенным типом религии, окрашивающим, таким образом, само понятие. За неимением такого слова я далее буду употреблять термин «религия»; но хотелось бы пояснить с самого начала, что под религией я понимаю любую принимаемую группой систему мышления и действия, наделяющую индивида схемой ориентации и объектом для поклонения.
Действительно, в прошлом не было – да и в будущем, похоже, не будет – ни одной культуры, которая не имела бы религии в широком смысле, заданном нашим определением. Однако мы не должны останавливаться на этом чисто описательном утверждении. Исследование человека позволяет нам признать, что потребность в общей системе ориентации и в объекте для поклонения глубоко укоренена в условиях человеческого существования. В работе «Человек для самого себя»[16] я попытался проанализировать природу этой потребности.
Самосознание, разум и воображение разрушили «гармонию», свойственную существованию животного. Их появление превратило человека в аномалию, в причуду Вселенной. Он – часть природы, он подчинен ее физическим законам и не способен изменить их, но в то же время он выходит за пределы остальной природы. Он отделен, будучи в то же время и частью; он бездомен и при этом прикован к дому, который он делит с другими созданиями. Заброшенный в этот мир, в место и время, которых не выбирал, он оказывается выброшенным из мира, но не по своей воле. Осознавая себя, он ясно понимает свою беспомощность и ограниченность своего существования. Он предвидит свой собственный конец – смерть. Никогда не бывает он свободен от дихотомии своего существования:
Интересно отметить, что позиция Юнга в работе «Психология и религия» во многих отношениях предвосхищена Уильямом Джеймсом, тогда как позиция Фрейда во многих существенных чертах напоминает позицию Джона Дьюи. Уильям Джеймс называет религиозную установку «одновременно беспомощной и жертвенной установкой… которую индивид вынужден принять в отношении того, что он постигает как божественное» (William James, The Varieties of Religious Experience [Modern Library], p. 51). Подобно Юнгу, он сравнивает бессознательное с теологическим понятием Бога. Он говорит: «В то же время заявление теолога, что религиозный человек движим внешней силой, подтверждено, поскольку одной из особенностей вторжений со стороны подсознания является то, что оно принимает объективные обличья и представляется субъекту в качестве внешней силы» (loc. cit., p. 503). В этой связке между бессознательным (или, в терминологии Юнга, подсознательным) и Богом Джеймс усматривает звено, связывающее религию и научную психологию. Джон Дьюи различает религию и религиозный опыт. По его мнению, сверхъестественные догмы религии ослабили и подорвали религиозную установку человека. «Разрыв между религиозными ценностями, как я их понимаю, – говорит он, – и религией не нужно скрывать. Именно потому, что освобождение этих ценностей настолько важно, следует перестать отождествлять их с верованиями и культами религий» (Dewey J. A Common Faith [Yale University Press] 1934, p. 28). // Подобно Фрейду, он заявляет: «Люди никогда не использовали в полной мере имеющиеся у них силы для облагораживания собственной жизни, поскольку они ждали, пока какая-то сила, внешняя им, и природа сделают за них их работу» (loc. cit., p. 46). Следует также свериться с позицией Джона Макмеррея, изложенной в его работе «Структура религиозного опыта» (Macmurray John, The Structure of Religious Experience [Yale University Press], 1936). Он подчеркивает различие между рациональными и иррациональными, добросердечными и порочными религиозными эмоциями. В противоположность релятивисткой позиции, принятой Юнгом, он утверждает: «Никакую рефлексивную деятельность нельзя оправдать, если она не достигает истины и общезначимости и не избегает ошибки и лжи» (loc. cit., р. 54).
См. Человек для самого себя. М.: АСТ, 2009.