Бриллиантовый крест медвежатника. Евгений Сухов
Читать онлайн книгу.
поправил Митрофана Савелий.
– …отреставрировали и упрятали в банк до лучших времен, чтобы, когда икона найдется, все вернуть на прежнее место.
– Ты сказал, что какой-то одной части не хватает, – заметил Савелий. – Какой?
– Я этого не ведаю, Савелий Николаевич. Все знает этот американец. Я потому и пришел, чтобы предложить тебе это дело.
– Ты сказал американцу обо мне?
– Нет, что ты. Намекнул только, что знаю одного медвежатника, который мог бы потянуть подобное дельце.
– И что американец?
– Предложил мне организовать с тобой встречу в месте, которое ты выберешь сам, – как само собой разумеющееся, доложил Савелию Митрофан.
Вор в чине маза, лучший медвежатник Российской империи Савелий Николаевич Родионов, дворянский сын, надолго задумался. Намечающееся дельце, несомненно, было весьма интересным, такого ему давно не подворачивалось. Вскрыть сейф в губернском отделении Государственного банка – это вам, господа мазурики, не копейки в базарный день из карманов зевак тырить.
– Хорошо, я согласен, – кивнул наконец Савелий. – Зеленая беседка на Тверском бульваре против дома актрисы Ермоловой. Знаешь?
Митрофан молча наклонил голову.
– Ровно в полдень…
– Лады, – поднялся Митрофан.
Тверской бульвар был уже иным, чем, скажем, при прадеде Савелия, секунд-майоре Павле Петровиче Родионове, поселившемся в Москве после выхода в отставку. Не было липовых аллей – их вырубили на дрова французы еще осенью 1812 года; не было шелковичных деревьев, изничтоженных в одну ночь по приказанию генерал-губернатора графа Арсения Андреевича Закревского, узнавшего о недовольстве ими («не деревья, палки какие-то») императора Николая Павловича, коему злые языки припомнили сей случай с шелковичными деревьями, когда прилепилось к нему обидное прозвище Палкин. Вместо английских дорожек, аккуратно посыпанных некогда мелким гравием, стелились теперь под ногами гуляющей публики залитые асфальтом тротуары. Но, как и прежде, бульвар оставался излюбленным местом прогулок москвичей.
Самых разных людей можно было встретить на сем бульваре в погожий день!
Здесь выгуливали своих собачек дородные московские барыни из старых боярских родов; важно прохаживались, сверкая золотом эполет, генерал-адъютанты свиты Его Величества государя императора Николая Александровича и статские генералы в чинах действительных и просто тайных советников.
Здесь можно было повстречать какую-нибудь мировую знаменитость, которую вопреки ее воле и желанию притащили на Тверской бульвар, дабы показать всем, вот, дескать, какие мы – запросто гуляем и держим беседу с академиком (членом-корреспондентом) таким-то такой-то Академии наук.
Поэты и художники в беретах и касторовых шляпах, целыми днями высиживающие в кофейнях и кондитерских, выплескивались на бульвар шумными стайками, похожие на воробьев, собирающихся позавтракать конским навозом.
Древние старушенции, коим давно уже пора бы перестать коптить небо, с такими