Правда и блаженство. Евгений Шишкин
Читать онлайн книгу.
на Луну высаживались. А Лешка просто везучий. Мозги у него шустрые.
Эх, Лешка, Лешка, голова шальная!
Как-то раз Александр Веревкин – тот самый Санька Шпагат, друг братьев Ворончихиных – сговорил Лешку на вечернюю рыбалку. Отправились к Вятке на велосипедах. Улова в той вечерней рыбалке оказалось шиш с маком… Друзья сидели у костра, поджаривали на осиновых вицах корки черного хлеба, трепались. День иссяк, быстро смеркалось, на небосклоне высыпали звезды.
– Астрономом, Леха, хочу стать, – разоткровенничался Санька Шпагат. – В Ленинград в институт поеду учиться. Кровь из носу – поступлю. Я уже сейчас по два часа в день к экзаменам готовлюсь… Гляди, звезда красная. Это Марс. А вон там Козерог, созвездие. А это Водолей. А вон там, кажись, Меркурий виден. – Санька достал из рюкзака бинокль, протянул Лешке. – В бинокль на Луне кратеры видно.
– Так уж и видно, – ухмыльнулся Лешка, осторожно взял бинокль, осторожно пристроил окуляры к глазам.
– Нет, Саня, – вдруг пригвоздил Лешка, – не бывать тебе астрономом! Кратеров на Луне тебе не видать, как своих ушей!
Санька Шпагат оторопел. В нем, казалось, все замерло на взводе: каждая клетка, казалось, готова лопнуть, взорваться от негодования.
– Почему? – сухим шепотом произнес он.
– Потому что ты вор! – безжалостно, будто кулаком в нос, припечатал Лешка.
Короткое слово «вор» было самым гнусным черным клеймом. Оно истребляло, как смерть, понятие высшего образования и астрономического телескопа.
– Ты вор! – смело повторил Лешка едучее слово, раздразнивая Саньку. – Этот бинокль ты украл у Кости Сенникова. У него мать этот бинокль с фронта привезла… Ты, Саня, когда-нибудь попадешься на крупном и сядешь в тюрьму. Потому что вор.
Лешка оскорблял, давил зловещей печатью, вводил друга в истерику. Санька Шпагат дрожал от обиды, разоблаченный, растоптанный в своих заветных мечтах.
Он заговорил заикаясь, чуть не плача:
– Это бо-олезнь у меня… Я чи-и-тал. Клептомания… Ты думаешь, я не переживаю?
– Тебе завязать надо. Раз – и навеки! – смилостивился Лешка. – Один карманник, чтоб не воровать, палец себе откромсал. Чтоб из чужого кармана кошелек нельзя было вытянуть…
Они сидели подле костра на березовом бревне. Санька Шпагат положил руку с растопыренными пальцами на бревно, ломким, но воспаленно-решительным голосом сказал:
– На! Отруби мне-е палец!
– Ты должен сам это сделать, – невозмутимо ответил Лешка и воткнул возле Саньки нож. Мимоходом, без суеты, заметил: – Палец для астронома пригодится. Мету себе на руке поставь. Чтоб не воровать. Чтоб видеть и помнить. Всегда.
Санька Шпагат в запальчивости схватил нож и саданул себе по руке. Он, конечно, не хотел перерубить себе вену и не предполагал, что кровь способна бить фонтаном. Кровь брызнула Саньке в лицо. Он совсем тут обезумел, затрясся. Он выл, прыгал от боли и отчаяния, потом повалился наземь, стал сучить ногами, карабкать каблуками землю. Лешка, по чьему наущению вышло кровопролитье, тоже очумел от