Женский организм – это вам не гармонь: потолстею – похудею, потолстею – похудею… Надо держать себя в руках. Я до сих пор помещаюсь в одежды, в которых снималась у Рязанова в «Карнавальной ночи».

      О материнстве:

      В этой профессии потери не наверстаешь.

      После выхода на экраны «Карнавальной ночи»:

      Мы – я и она, как говорят, «проснулись знаменитыми». Причем проснулись порознь.

      Самое большое счастье в жизни – это немножечко счастья.

      Легкомыслие – это хорошее самочувствие на свой страх и риск.

      Искусство жизни: утолить голод, сохранив аппетит.

      Шик – это мода, прежде чем она вошла в моду.

      Глупость не значит: знать мало, и даже не значит: не желать знать больше; глупость – это думать, будто знаешь достаточно.

      Знание – это сомнение, с огромным трудом превращенное в веру.

      Мои ровесницы так быстро стареют, что просто приятно смотреть.

      Дом – это всего лишь место, куда идешь, если некуда больше пойти.

      Сильные женщины выходят замуж только за слабых мужчин.

      Я бы вышла замуж опять, если б нашла мужчину с пятьюдесятью миллионами долларов, который половину этих денег выдал бы мне до замужества и гарантировал, что умрет в течение года.

      Если вы никогда не знали, что такое ненависть собственного ребенка, значит, вы никогда не были матерью.

      Актерская игра должна быть больше, чем жизнь. Сценарий должен быть больше, чем жизнь. Все должно быть больше, чем жизнь.

      Лучше плохой сценарий и хороший режиссер, чем хороший сценарий и плохой режиссер.

      О проходящей мимо молоденькой киноактрисе:

      Вот проходит чудесное время, которым смог насладиться каждый.

      Людям нужно на что-то глазеть, а Голливуд – единственное королевское семейство, которое может предложить им Америка.

      Пытайся достичь невозможного, если хочешь, чтобы твоя работа стала лучше.

      В пятьдесят я гордо думала: вот и полвека! В шестьдесят мне уже было страшновато. А знаете, как я встретила свое семидесятилетие? Выкрасила лицо в черный цвет, нацепила кудлатый черный африканский парик, надела черное платье и повесила над дверью черный венок.

      Я не уйду на покой, пока при мне мои ноги и моя косметичка.

      По поводу слухов о ее смерти:

      Я ни за что не решусь умереть, когда газетчики бастуют.

      Я была Марлоном Брандо своего поколения.

      Вам нужен