Вчера завернул он в харчевню,

      Свой месячный пропил расчет.

      А нынче в родную деревню,

      Пространствами стертый, бредет.

      Клянет он, рыдая, свой жребий.

      Друзья и жена далеки.

      И видит, как облаки в небе

      Влекут ледяные клоки.

      Туманится в сырости – тонет

      Окрестностей никнущих вид.

      Худые былинки наклонит,

      Дождями простор запылит —

      Порыв разгулявшейся стужи

      В полях разорвется, как плач.

      Вон там: – из серебряной лужи

      Пьет воду взлохмаченный грач.

      Вон там: – его возгласам внемлет

      Жилец просыревших полян —

      Вон: – колкие руки подъемлет

      Обсвистанный ветром бурьян.

      Ликует, танцует: «Скитальцы,

      Ища свой приют, припадут

      Ко мне: мои цепкие пальцы

      Их кудри навек оплетут.

      Вонзаю им в сердце иглу я…

      На мертвых верхах искони.

      Целю я, целуя-милуя,

      Их раны и ночи, и дни.

      Здесь падают иглы лихие

      На рыхлый, рассыпчатый лесс;

      И шелестом комья сухие

      Летят, рассыпаясь в откос.

      Здесь буду тебя я царапать, —

      Томить, поцелуем клонясь…»

      Но топчет истрепанный лапоть

      Упорнее жидкую грязь.

      Но путник, лихую сторонку

      Кляня, убирается прочь.

      Бурьян многолетний вдогонку

      Кидает, свинцовую ночь.

      Задушит – затопит туманом:

      Стрельнул там летучей иглой…

      Прокурит над дальним курганом

      Тяжелого олова слой.

      Как желтые, грозные бивни,

      Размытые в россыпь полей,

      С откосов оскалились в ливни

      Слои вековых мергелей.

      Метется за ним до деревни

      Ликует – танцует репье:

      Пропьет, прогуляет в харчевне

      Растертое грязью тряпье.

      Ждут: голод да холод – ужотко;

      Тюрьма да сума – впереди.

      Свирепая, крепкая водка,

      Огнем разливайся в груди!

      Много, брат, перенесли

      На веку с тобою бурь мы.

      Помнишь – в город нас свезли.

      Под конвоем гнали в тюрьмы.

      Била ливнем нас гроза:

      И одежда перемокла.

      Шел ты, в даль вперив глаза,

      Неподвижные, как стекла.

      Заковали ноги вам

      В цели.

      Вспоминали по утрам

      Степи.

      За решеткой в голубом

      Быстро ласточки скользили.

      Коротал я время сном

      В желтых клубах душной пыли.

      Ты не раз меня будил.

      Приносил нам сторож водки.

      Тихий вечер золотил

      Окон ржавые решетки.

      Как с убийцей, с босяком,

      С вором

      Распевали