Максимов. Рудничный. Санников. Алиев… Фамилия за фамилией, дом за домом. Сгоревший. Расколотый. Затопленный. Просто разнесенный в мельчайшие обломки. Заросший, точно захваченный тысячами вьющихся стеблей…

      В аппаратной нарастала тревога. Голоса операторов связи, профессионально четкие, стали срываться на невольные эмоции. Непонимание. Недоверие. Страх.

      Дом за домом…

      Софьин. Ракумов. Фторов…

      Пока отозвались лишь четверо. Четверо из двенадцати. И то они уже были в дороге и отвечали по личным передатчикам. Не из домав.

      – Генерал Таривердиев…

      – Да? – неожиданно отозвался экран. Седой подтянутый человек отложил зеркало и пристально посмотрел темными глазами.

      – Где вы?

      – Дома. В чем дело?

      – Вы должны прибыть в Центр, – чуть неуверенно проговорил техник-оператор. Странно, но в это дикое утро генерал выглядел слишком безмятежным. Очень аккуратным. Он посмотрел куда-то в сторону, словно его что-то отвлекло, и повелительно нахмурился:

      – Координаты.

      …Когда в зале появились три десятка серокожих людей в незнакомой черно-красной форме, полковник Мостовой вспомнил, что его просили быть бдительным. Нельзя было терять осторожность.

      Нельзя было давать координаты Центра. Ведь настоящий Таривердиев и так должен был их знать. Нельзя было оставлять зал с такой маленькой охраной…

      «…Анное… одит…» – отдался в ушах замершего полковника голос Росохватского, когда к нему летел огненный шар.

      Может быть, «странное происходит»? Может… Он просил быть бдительным… бдительным…

      Но было поздно.