Дома меня встретили соскучившийся Антрекот и тишина. Следов возвращения любимого мужчины я не обнаружила. Антрекот выгибал спину, пытался взобраться на меня с поцелуями и однозначно подмигивал в сторону холодильника. Я достала ему кильку – пусть хоть у кого-то будет праздник. И пошла звонить Эванжелине.

      Она отвечала сонным голосом – спала, крыска, пока у меня тут такие события.

      – Эванжелина, моего шефа укокошили, – выложила я сразу, не редактируя, не делая поправок на детскую эмоциональность и восприимчивость подруги.

      – Где же ты теперь будешь работать? – сонно промяукала Эванжелина. Она, по-видимому, так и спала прямо на телефонной трубке.

      – Ты, пожалуйста, просыпайся. Приходи, я все тебе расскажу.

      – Ой, тут так хорошо, и вставать неохота. Он сильно пострадал, твой шеф?

      – Не знаю. Кажется, у него испорчен только затылок. Но он ему больше не пригодится.

      – Как же он будет теперь без затылка?

      – Эванжелина, он же умер!

      – Как умер? – с ужасом выдохнула анабиозница. Наконец-то она проснулась.

      Мне пришлось начинать все сначала:

      – Его убили. Представляешь, просыпаемся, идем на корт, а он там лежит. С разбитой головой и в белых носках. Видно, решил пробежаться, а его кирпичом и пристукнули.

      – А он у вас что, всегда по утрам бегает в белых носках?

      – Нет. Кроссовки, наверное, украли. Может быть, его и стукнули-то ради того, чтобы снять кроссовки. Они знаешь сколько сейчас стоят! Ладно, приходи завтра, нам есть о чем поговорить!

      – Как это ужасно! Сняли кроссовки… – Эванжелина в конце концов осознала глубину трагедии. – А тут вот Катя просит сходить с ней на американскую выставку. Идти?

      (Нет, не осознала.)

      – Иди, ты-то здесь ни при чем, тебя теперь в прокуратуру на допросы по десять раз в сутки вызывать не будут…

      В понедельник новость разнеслась по конторе. Все бегали, галдели, выдвигали версии, спрашивали друг у друга, закроется ли фирма. Об Олеге сожалели, но, подозреваю, в основном как об утраченном источнике безбедного существования. В его кабинете рассматривал бумаги следователь. После обеда я решила, что больше мне в офисе делать нечего.

      Один лишь друг, кроме равнодушной Эванжелины, остался у меня – Антрекот. Теперь только он будет скрашивать мои одинокие будни.

      Часов в семь вечера в дверь позвонили. Это оказалась Светка. Она сгибалась под тяжестью большого чемодана.

      – Я у тебя переночую, а завтра поеду к сестре в Тверь, – сообщила она.

      – Да,