После визита дракона госпожа Чернова еще долго не могла успокоиться, вновь и вновь переживая эту некрасивую сцену. Она не находила себе места, то бесцельно бродя по комнате, то принимаясь за рукоделье, то за письма. Бесцеремонность и насилие были для нее внове и мучили Софию сознанием собственной беспомощности, заставляя вновь и вновь придумывать запоздалые гневные отповеди обидчику. Как же непривычно ощущать себя без надежной поддержки мужа, способного окоротить наглеца!

      Отвлекая хозяйку от невеселых размышлений, в комнату постучала Лея.

      – Что случилось? – спросила София, радуясь поводу отложить в сторону вышивание, к которому, впрочем, не прикоснулась последнюю четверть часа.

      – Хозяйка, простите, – присела в реверансе миниатюрная Лея, – господин Варгуларс, торговец тканями, просит принять.

      У них давно было так заведено – люди и нелюди одного с Софией круга обращались напрямую к ней, а остальных приводили домовые.

      – Конечно, проси, – согласилась гадалка, тотчас обретая потерянную уверенность в себе.

      На одутловатом лице вошедшего пожилого гоблина читались искреннее горе и отчаянная решимость. Он походил на вальяжного и холеного пса, которого вдруг выгнали из дому.

      Не решаясь заговорить, гоблин опустил глаза, смущенно терзая шляпу.

      – Госпожа, – выдавил он наконец, почтительно кланяясь, – меня зовут Зарлей Варгуларс, и я прошу вас помочь!

      – Что случилось? – встревожилась София.

      Голос гоблина дрожал, будто он с трудом сдерживал рыдания.

      – Моя единственная дочка умирает, и никто не может помочь, вся надежда на вас, госпожа! – взмолился господин Варгуларс со слезами на глазах. – Господин Ферроссон сказал, что ничего нельзя поделать.

      Господин Ферроссон, почтенный аптекарь, пользовавший от всевозможных болезней жителей Бивхейма, имел немалый опыт в лекарском деле, а потому его суждениям молодая женщина вполне доверяла.

      – Боюсь, я тоже ничем не смогу помочь. – София печально покачала головой, искреннее сожалея о судьбе бедной девочки.

      – Заклинаю вас, хотя бы попробуйте! – Гоблин тяжело опустился на колени, умоляюще взирая на нее. – Ферлай так плохо! Аптекарь сказал, она не протянет больше суток…

      Он опустил голову, молчаливо оплакивая судьбу дочери.

      Ведомая состраданием, София заверила его, что охотно помогла бы девушке, но она мало что понимала во врачевании.

      – Вы ведь гадалка,