Мертвые повелевают. Висенте Бласко-Ибаньес
Читать онлайн книгу.
апельсиннаго оттѣнка. Слышался вдали звонъ соборныхъ колоколовъ, разносимый влажнымъ утреннимъ вѣтромъ. Начинали скрипѣть подъемные краны на берегу, гдѣ кончаются дамбы и озеро превращается въ Рейнъ. Шаги слугъ и звуки чистки будили въ отелѣ эхо монастырскаго корридора.
У балкона, совсѣмъ близко, такъ что Хаиме могъ достать рукою, стояла башенка съ шиферной кровлей, со старинными гербами на круглой стѣнѣ. Въ этой башнѣ сидѣлъ Иванъ Гуссъ, передъ смертью на кострѣ.
Испанецъ думалъ о Мэри. Сейчасъ, въ благоухающемъ мракѣ своей комнаты, закинувъ руки за бѣлокурую головку, она покоится первымъ, крѣпкимъ сномъ; ея тѣло устало и еще дрожитъ отъ самыхъ благородныхъ усилій… Бѣдный Иванъ Гуссъ! Фебреръ жалѣлъ его, словно друга. Сожгли передъ очаровательнымъ пейзажемъ, можетъ быть, въ такое же утро!.. Броситься въ пасть волка, отдать жизнь за пререканія о томъ, хорошъ или дуренъ папа, могутъ или нѣтъ міряне причащаться виномъ, какъ священники! Умереть за это, когда жизнь такъ прекрасна, когда еретикъ могъ бы великолѣпно украсить ее какой-нибудь бѣлокурой, полногрудой, широкобедрой пріятельницей кардинала, присутствовавшей на его казни!.. Несчастный апостолъі Хаиме чувствовалъ ироническую жалость къ наивному мученику. Онъ глядѣлъ на жизнь иными глазами. Да здравствуетъ любовь!.. Она – единственная серьезная вещь въ жизни.
Около мѣсяца они пробыли въ старинномъ епископскомъ городѣ. Прогуливались вечерами по пустыннымъ улицамъ, заросшимъ травой, съ ихъ развалившимися дворцами эпохи Собора. Спускались въ лодкѣ внизъ по Рейну, вдоль береговъ, покрытыхъ лѣсами. Останавливаясь, любуясь домиками съ красной крышей и густымъ ползучимъ виноградомъ, подъ навѣсомъ котораго пѣли горожане, съ кружкой въ рукахъ, пѣли, какъ нѣмецкіе регенты – исполненные важной и спокойной радости.
Изъ Костанца они направились въ Швейцарію, а затѣмъ въ Италію. Цѣлый годъ они любовались вмѣстѣ пейзажами, осматривали музеи, посѣщали развалины. Въ закоулкахъ послѣднихъ Хаиме пользовался случаемъ и цѣловалъ сахарную кожу Мэри, наслаждаясь заливавшимъ ее румянцемъ и сердитымъ, протестующимъ видомъ. Shoking! Ея спутница, равнодушная словно чемоданъ, къ новымъ мѣстамъ и картинамъ, работала надъ ирландской накидкой, начатой еще въ Германіи, отдѣлывала ее и при переѣздѣ черезъ Альпы, и тогда когда проѣзжали мимо Аппенинъ, и въ виду Везувія или Этны. Будучи лишена возможности разговаривать съ Фебреромъ, не знавшимъ англійскаго языка, она привѣтствовала его, сверкая желтыми зубами, и снова принималась за работу, украшая, какъ декоративная фигура, залы отелей.
Влюбленные собирались повѣнчаться. Мэри разрѣшала вопросъ безапелляціонно и быстро. Требовалось только написать отцу пару строчекъ. Онъ очень далеко. Кромѣ того, она никогда ни о чемъ не совѣтовалась съ нимъ. Онъ одобритъ всякій ея поступокъ, полагаясь на ея разсудительность и благоразуміе.
Они были въ Сициліи, въ странѣ, напоминавшей Фебреру его островъ. Предки его, въ свою очерідь, показывались сюда,