Костюм Адама для Евы. Дарья Донцова
Читать онлайн книгу.
и жених с невестой поспешили в гостиную.
– Вместе с историком Линдом, – бубнил Илья Николаевич, – придумали ось координат философских воззрений, у меня есть отличная иллюстрация. Хочешь посмотреть?
– Мечтаю увидеть ось координат, – заверила я.
– Пошли, она в кабинете, – потер руки Илья Николаевич.
– Вы ее пока отыщите, а я выставлю мусор, помою руки и прибегу, – пообещала я, не отходя от двери.
Илья Николаевич потрусил в коридор, я выдохнула, подхватила полиэтиленовый пакет, вышла к лифту и увидела, что площадка пуста. Катерина с малышкой Алиной испарились. Я поставила пакет у стены и перевела дух. Слава богу, сегодня скандала не случилось. Но мне предстоит рассказать Настене о приходе Дроздовой. Очень надеюсь, что это не станет для нее шоком.
В не самом веселом настроении я вернулась в квартиру, еще раз окинула взглядом вешалку и вздрогнула. На самом последнем крючке висели ключи от машины. Почему вид их заставил меня поежиться? Дело в том, что они принадлежали Грише. Автомобиль покойного стоит в гараже, в двух шагах от дома, а ключи оставались на своем обычном месте, создавая впечатление, что Гудков вот-вот возьмет их и уедет по делам. Почему Настя не продала седан покойного мужа? Наверное, она, несмотря на новый роман, никак не может смириться с потерей супруга, с которым прожила не один год в любви и согласии.
Глава 4
Домой я вернулась поздно. Спать не хотелось, думать о том, как лучше сообщить Настене о наличии у ее покойного мужа внебрачного ребенка, тоже. Поэтому я вошла в Интернет и, вбив в поисковик «Катценвеленбоген», приготовилась собирать урожай. Сначала экран моргнул, потом появилось сообщение: «По запросу «Катценвеленбоген» ничего не нашлось. Есть Каценеленбоген Николай Давидович – советский архитектор, 1879–1943 гг., есть Каценеленбоген Гирш – один из пионеров просвещения Литвы, 1796–1868 гг.».
Я почесала нос карандашом. Второй вариант отпадал сразу – если человек скончался в последней трети девятнадцатого века, он никак не мог написать книгу в начале двадцатого. Первый, Николай Давидович, подходит по возрасту, но он архитектор. И мне все-таки нужен некто Катценвеленбоген. Вряд ли Илья Николаевич ошибся в написании фамилии. Отец Насти во всем, что касается науки, дотошен до крайности. И как мне поступить?
Я покосилась на часы, посмотрела на храпящих в унисон собак. Неприлично беспокоить даже друга за полночь, но пальцы сами собой уже тыкали в кнопки телефона.
– Привет, Лампуша! – бодро, несмотря на позднее время, отозвался Веня Греков. – Надеюсь, у тебя ничего не стряслось? Макс в порядке, он мне прислал сообщение, что его не съели ни тигры, ни львы, ни наш клиент. В Занзибаре сейчас тепло. Эх, и почему я живу не в Африке!
– Венечка, помоги, пожалуйста, – взмолилась я, – ты ас компьютерных технологий, гений мышки, повелитель клавиатуры!
– Грубая лесть не заменяет гонорар, – хмыкнул приятель, – мзда принимается в жидком виде, желаемая градусность в районе сорока. Что надо?
– Катценвеленбоген, – выдохнула я.
– Вас ист дас? –