В бараке было натоплено, около печки притулился новенький. Борис внимательно его рассматривал: лет под сорок, с редкими седыми волосами, круглые стёкла очков на тонком, длинном носу придавали какое-то печально – беззащитное выражение всему его лицу.

      Понимая, что такому человеку придётся здесь несладко, Борис подошёл к нему и протянул руку:

      – Борис.

      – А меня Лазарем Моисеевичем зовут, – вскочил на ноги новенький, – Лифшиц – моя фамилия, Лифшиц.

      – О, каких лазарей нам начальничек подсылает, – раздался за спиной Бориса хрипловато – издевательский голос «подсадного». Так называли того, кто по научению старших, организовывал конфликты между группами заключённых, заканчивающиеся, иногда, убийствами.

      – Так что ты нам пропоёшь, Лазарь?

      Подсадной криво улыбался, за что и получил кличку «Кривой»

      – Я, понимаете ли, не пою, у меня нет голоса. Я – учёный.

      – А ноги у тебя есть учёный, может, тогда спляшешь нам?

      – Не приставай к человеку, видишь, он ещё не знает местных порядков.

      Борис прекрасно понимал, что назревает конфликт, уголовные давно искали повод, чтобы захватить единоличную власть в бараке.

      – А тебя капитан, не спрашивают, что ты всегда лезешь не в своё дело.

      – Это ты Кривой лезешь к человеку со своими дурацкими вопросами.

      – Осторожней на поворотах, капитан, не забывай, где находишься.

      Эта фраза, вызвала у Бориса забытые воспоминания, и он почувствовал, как начинает заводиться. Неслышно ступая, подошёл Лука:

      – Об чём толкуем господа?

      – Опять Кривой новенького раскручивает.

      – Нехорошо поступаешь парень, – медленно проговорил Лука. Уголовные уважали его за силу, побаивались, но втайне ненавидели.

      – Тихо, тихо братва, – появился старший из уголовных и, обращаясь к новенькому, – пойдём, я покажу тебе твоё место.

      Он повёл Лазаря в дальний угол барака. Борис, глядя на Луку, покачал головой. Они понимали друг друга с полуслова. Лука, вдруг сорвался с места и в три прыжка догнал уходивших. Он положил руку на плечо Лазаря и тихо сказал, обращаясь к старшему:

      – Он будет спать на нашей половине.

      – Пожалуйста, – старший притворно – равнодушно пожал плечами, но лицо его исказила злая гримаса, которую он не смог скрыть.