Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации. А. А. Леонтьев
Читать онлайн книгу.
новые пути восстановительного обучения.
Гораздо менее многочисленны, но весьма обоснованны исследования по различным видам речевых нарушений, особенно по нарушениям вероятностных процессов в шизофрении (Вероятностное прогнозирование в речи, 1971; Добрович, Фрумкина, 1970; Соложенкин, 1966). Наконец, особую ветвь составляют работы, где анализируются психолингвистические показатели различного рода патологических состояний.
Значительное место в советской литературе по патологии речи занимает проблема речевых особенностей в условиях сенсорных дефектов (слепота, глухота). Среди собственно психологических работ здесь имеются и бесспорно психолингвистические, например известная статья Н.Г. Морозовой (Морозова, 1946).
К сожалению, целый ряд возможностей исследования до сих пор не реализован в советской дефектологии и патопсихологии. Укажем на две из таких возможностей. Это анализ речи олигофренов и психолингвистические аспекты речи при различных острых психотических явлениях (маниакально-депрессивный психоз и др.). Последняя проблема представляет интерес и с точки зрения задач судебно-психиатрической экспертизы.
Выше мы констатировали, что в Советском Союзе психолингвистическая теория, направляемая потребностями практики в разных областях, частично очерченных нами здесь, переживает период интенсивного развития. Попытаемся в заключение показать, в каком именно направлении она движется.
До сих пор участие речи в тех или иных формах деятельности нередко мыслится как более или менее механическое опосредование этих форм деятельности языковыми или речевыми средствами, а установление психологической «реальности» лингвистических категорий, понимаемое как поиск точных эквивалентов лингвистических единиц в психике говорящих, считается основной задачей психолингвистики. Такой подход едва ли правилен, хотя и обычен. Ему можно противопоставить три основных требования к психолингвистической теории, частично удовлетворяемых ею уже сейчас.
Первое требование связано с идеей социальной сущности, а не просто социального использования речевого акта, речевого общения. Эта идея имеет два аспекта. Один из них, который можно назвать генетическим, хорошо известен хотя бы по работам Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева (Лурия, 1946). Второй можно охарактеризовать как социологический. Нередко упускается из виду, что коммуникация есть не только и не столько взаимодействие людей в обществе, но и – прежде всего – взаимодействие людей как членов общества, как «общественных индивидов» (К. Маркс). Применительно к первобытному человеческому коллективу можно сформулировать это так: речь – это не столько общение во время труда, сколько общение для труда. Одним словом, речь не «прилагается» к жизни и совместной деятельности общества, социальной группы, а является одним из средств, конституирующих эту совместную деятельность. Речь по существу своему – не дело индивида, изолированного носителя языка: это прежде всего внутренняя активность