Массажист. Михаил Ахманов
Читать онлайн книгу.
из российских столиц. Вскоре здесь появилась Орлова – встретила парня-ленинградца, влюбилась и переехала к нему, на новое место жительства. По ее словам, Ленинград Нине Артемьевне не нравился, ни климатом своим, ни мрачным каменным обличьем, и после смерти мужа было ей тут одиноко и холодно. Единственный близкий человек – Елена, Леночка, которая помнилась ей ребенком; ну, и леночкина семья, детишки – хоть не родная кровь, а все же что-то теплое, живое, замена нерожденным внукам… Так она и коротала старость, завещав Леночке все свое достояние, движимое и недвижимое, от колечка с изумрудом до шубы, холодильника и квартиры.
Несмотря на этот щедрый дар, супруги Орловы не баловали Нину Артемьевну вниманием. Жили они у площади Мужества, недалеко от Гражданки, но заезжали к «бабушке Нине» раз в два-три месяца и лишь по каким-нибудь делам – диван передвинуть или отведать пирогов в ее день рождения. Чаще звонили – по воскресеньям, почти что каждую неделю. Нина Артемьевна всегда была на месте; в последний год побаливали у нее суставы, она старалась выходить пореже и не дальше магазинов и аптек. Так что Елена привыкла: пара гудков в телефонной трубке, потом – знакомый старческий голос: «Леночка, ты?..»
И вот однажды ей не ответили…
На этой печальной ноте красочный рапорт Суладзе оборвался, и Глухов, отодвинув бумаги и папку, одобрительно покивал головой. Затем произнес:
– Толковый у тебя капитан, Стас Егорыч. Все сделал, ничего не упустил. Пишет только цветисто… А от меня чего ты хочешь?
Кулагин оторвался от созерцания пейзажа с бригом, ткнул окурок в пепельницу и погладил подбородок, на котором пробивалась седоватая щетина.
– Капитан-то хорош, однако с тобой не сравнить. Доктор Ватсон, понимаешь? Неглупый, исполнительный, а все-таки доктор Ватсон… – Он снова закурил, выпустил к потолку фонтанчик белесого дыма и вдруг сказал: – Кстати, о Ватсоне… Помнишь того чудака, который нам криминальную психологию читал?.. В Высшей школе?.. Вейтсон он был по фамилии, а Толя Межевич его Ватсоном прозвал. Толя-то где теперь? В УБОПе?[6] С тобой сидит, на Литейном?
Глухов кивнул. Молодость, давние времена, счастливые… Ни гангстеров тебе, ни политических убийств… И Вера была жива…
– Пунктик у этого Вейтсона имелся… помнишь, Ян? Помнишь, как он про систему Станиславского толковал? Дескать, писатели, криминалисты и психологи – все те же лицедеи… Если вживутся в образ, то и напишут хорошо, и преступление раскроют, и пациента вылечат… Самое главное – влезть в чужую шкуру, составить психологический портрет и понять мотивы: отчего один дернулся туда, другой – сюда, а третий – так вовсе под поезд прыгнул. Словом, везде есть внутренняя логика, движения ума и сердца, интуитивные порывы и что-то там еще…
– Еще – душевные болезни. Паранойя, например, – произнес с улыбкой Глухов. Он понимал приятеля; нелегок, горек милицейский хлеб, а у начальника РУВД
УБОП – Управление по борьбе с организованной преступностью (примечание автора).