Архипелаг ГУЛАГ. Книга 3. Александр Солженицын
Читать онлайн книгу.
арестантского следствия! Если б даже мы сейчас воспряли и возвысились – и 4 женщины, и 14 мужиков, – мы все были бы расстреляны прежде, чем достали бы яд. (Да и откуда может быть яд в советской тюрьме?) А кто поспел бы отравиться – только облегчил бы задачу начальства. А остальным как раз бы вкатили розог за недонесение. И уж конечно слух о происшествии не растёкся бы даже за зону.
Вот в чём дело, вот в чём их сила: слух бы не растёкся! А если б и растёкся, то недалеко, глухой, газетами не подтверждённый, стукачами нанюхиваемый, – всё равно что и никакого. Общественного возмущения – не возникло бы. А чего ж тогда и бояться? А зачем тогда к нашим протестам прислушиваться? Хотите травиться – травитесь.
Обречённость же наших голодовок достаточно была показана в Части Первой.
А побеги? История сохранила нам рассказы о нескольких серьёзных побегах из царских тюрем. Все эти побеги, заметим, руководились и осуществлялись с воли – другими революционерами, однопартийцами бегущих, и ещё по мелочам с помощью многих сочувствующих. Как при самом побеге, так и при дальнейшем схороне и переправе бежавших участвовало много лиц. («Ага! – поймал меня Историк-Марксист. – Потому что население было за революционеров, и будущее – за них!» – «А может быть, – возражу я скромно, – ещё и потому, что это была весёлая неподсудная игра? – махнуть платочком из окна, дать беглецу переночевать в вашей спальне, загримировать его? За это ведь не судили. Сбежал из ссылки Пётр Лавров, – так вологодский губернатор (Хоминский) его гражданской жене выдал свидетельство на отъезд – догонять любимого… Даже вон за изготовление паспортов ссылали на собственный хутор. Люди не боялись – вы из опыта знаете, что это такое? Кстати, как получилось, что вы не сидели?» – «А это, знаете, была лотерея…»[37])
Впрочем, есть свидетельства и другого рода. Все вынуждены были читать в школе «Мать» Горького, и может быть, кто-нибудь запомнил рассказ о порядках в нижегородской тюрьме: у надзирателей заржавели пистолеты, они забивают ими гвозди в стенку, никаких трудностей нет приставить к тюремной стене лестницу и спокойно уйти на волю. А вот что пишет крупный полицейский чиновник Ратаев: «Ссылка существовала только на бумаге. Тюрьмы не существовало вовсе. При тогдашнем тюремном режиме революционер, попавший в тюрьму, безпрепятственно продолжал свою прежнюю деятельность… Киевский революционный комитет, сидевший в полном составе в киевской тюрьме, руководил в городе забастовкой и выпускал воззвания»[38].
Мне недоступно сейчас собрать данные, как охранялись главнейшие места царской каторги, – но о таких отчаянных побегах, с шансами один против ста тысяч, какие бывали с каторги нашей, я оттуда не наслышан. Очевидно, не было надобности каторжанам рисковать: им не грозила преждевременная смерть от истощения на тяжёлой работе, им не грозило незаслуженное наращение срока; вторую половину срока они должны были отбывать в ссылке и откладывали побег на то время.
Со ссылки же царской не бежал, кажется,
Объяснение И. Эренбурга.
Письмо Л. А. Ратаева Н. П. Зуеву // Былое, 1917, № 2 (24), с. 194, 195. Там дальше и обо всей обстановке в России, на воле: «Секретной агентуры и вольнонаёмного сыска не существовало нигде (кроме столиц. –
Наши читатели легко смекнут, насколько это отличалось от советского времени. Егор Сазонов, переодетый извозчиком, с бомбой под фартуком пролётки, целый день простоял