Вы можете рассказать нам, о чем он?

      Ну, вообще-то писать я пока не начала, но знаю, что роман будет очень волнующим – много очарования и романтики, я надеюсь. Конечно, самое приятное – что я могу писать его дома: мы оборудовали мне этот маленький прелестный кабинет, выходящий прямо в сад, и не придется быть вдали от Джозефины. Это очень удобно, поскольку сейчас я все равно не смогла бы с ней расстаться ни на миг!

      Хилари злобно уставилась на дочь, наблюдая, как морщится крохотное личико: Джозефина набирала в грудь побольше воздуху, чтобы заорать снова.

      – Ну а теперь что с ней такое? – спросила Хилари.

      – Газы, видимо, – ответила няня.

      Хилари обмахнулась меню.

      – Вы что, не можете ее наружу вынести хоть ненадолго? Она перед всеми нас конфузит.

      Как только няня с ребенком вышли, Хилари повернулась к собеседнику.

      – Простите, Саймон, что вы говорили?

      – Я говорил, что надо подумать над названием. Желательно – одно слово. «Похоть», или «Месть», или «Страсть» – что-нибудь такое.

      – А что, нельзя оставить это их маркетологам? У меня и так куча головной боли с тем, чтобы эту дрянь написать.

      Саймон кивнул. Высокий и симпатичный мужчина, чей несколько рассеянный экстерьер маскировал острое деловое чутье. Его очень рекомендовали: Хилари выбрала Саймона своим агентом по списку из семи или восьми кандидатов.

      – Послушайте, мне жаль, что аукцион вас слегка разочаровал, – сказал он. – Но издатели сейчас стараются играть наверняка. Несколько лет назад шестизначная сумма не составила бы никакой проблемы. Да и в любом случае у вас все получилось не худшим образом. Я недавно читал, что те же самые люди заплатили одному молодому писателю за первый роман семьсот пятьдесят фунтов.

      – Все равно – неужели вы не могли