Постоянные треволнения и битвы с женой,

      Наталкивают на мысль, а умею я жить?

      Кто-то скажет: конечно, ведь он же живой,

      Так зачем о жизни, при жизни тужить.

      Да, и я, вспоминая соседей, их разговоры,

      Всегда поддакивал, кому-то из них,

      Федьку, помните, был прокурором,

      А теперь олигарх, один из крутых.

      Тот был пьяницей, при коммунистах,

      Или двоечником, какой комсомол,

      А теперь у них крутые тачки, маски на лицах,

      И вокруг, толстосумов сплошной произвол.

      А меня жена пилит, где деньги, где деньги,

      Я всего лишь романтик, неизвестный поэт.

      Душу разве заставишь синицею тенькать,

      Если, как журавлей тянет в новый сонет.

      А женился ведь по любви, точно помню,

      Подточила любовь злодейка – пила,

      Протоптала тропинку к могильному камню,

      С четким текстом: увы, любовь умерла.

      И теперь в моем сердце метель завывает,

      Как в просторной квартире эхо звучит,

      Как ребенок наивен поэт, но он знает,

      Что журавль обязательно в дом прилетит.

      И вот сижу у телика,

      Ем ужин неразбавленный,

      Далек от академика,

      Поэзией отравленный.

      Ем бутерброды с воблою,

      Пью чай жасмином, пахнущий.

      С реальною свободою

      Над головою жахнущей.

      Все думаю: живу, иль нет,

      Зачем мое мгновение,

      Я оформляю, как поэт,

      Себе во вдохновение.

      Но ради денег жить претит,

      И я живу с поэзией,

      Так пусть душа наверх летит,

      Над жизненной коллизией…

      Ранее утро везет понедельник,

      В новый начавшийся день,

      О выходных впечатленьях отдельных

      И вспоминать очень лень.

      В восемь ли, в девять начало работы,

      Жизненный жесткий ритм,

      И бесконечные наши заботы

      Лезут в карман, забыв стыд.

      Дудочка дует звон денег чеканный,

      Плата