Душа души моей 2.0. флэш-фэкшн. Владимир Крючков
Читать онлайн книгу.
чтобы связать водными путями Дон и Оку. Судьбы у них разные, но даже трагический конец англичанина воспринимается им как естественный исход для этой варварской страны – она и не могла повести себя по-другому, таково ее устройство на данный момент.
Я сразу понял, что передо мной крупнейший писатель России ХХ века, уровня Толстого. Но в 70-х годах Платонов был еще мало известен и мои знакомые несколько удивлялись моим восторгам, считая их несоразмерными малоизвестному писателю.
Наступила перестройка – и прорвало. Опубликовали «Котлован», «Ювенильное море», «Чевенгур». И все вдруг открыли, что Платонов был критиком существующего строя, что его запрещали. И этот ореол «обиженного» и «запрещенного» заслонил подлинное значение его как писателя. Его политизировали, поставили в общий ряд «полочной» прозы, прозы протеста, а потом и просто затаскали в качестве жертвы «совковости» советской литературной системы и гнета ее главного пугала – Главлита. Ссылаться на Платонова стало общим местом.
И мало кто обратил тогда внимание на то, что Платонов – не жертва, не жупел пропаганды, не плюшевое знамя на диванных баррикадах, а писатель первой величины, явление русской литературы.
Сейчас пыль улеглась, спрессовавшись в плотный бетон, из-под которого не вылезло пока ни одного ростка более-менее приличной литературы. Платонов занял место экспоната на пыльных полках музея перестройки и время от времени молодые режиссеры-постановщики оттачивают на нем режущиеся зубки. Достойного места в русской культуре он так и не занял.
Но ничего – как сказано в «Женитьбе Фигаро» – «Время – хороший человек». Все встанет на свои места. Просто надо долго и терпеливо сидеть на крыльце своего дома.
Сижу.
ПИСЬМА ПУШКИНА
К столетию со дня рождения Пушкина открылась просто вакханалия славословия, фальшивого поклонения, неумеренных преувеличений и суесловия в адрес поэта. Его реальный образ отлили в бронзе, изваяли в камне, залакировали в несколько слоев и сверху залили патокой. Таким он и предстал в 1937-м году – чопорным, похожим скорее на пластического древнего грека, чем на живого человека.
Те же, кто лицемерно лобызал его стопы, хитренько поглядывая по сторонам, аккуратно пересчитывал гонорары за статьи и панегирики и занимал место в очереди, первым номером в которой стоял, конечно же, он – «солнце русской поэзии». На фоне этого колосса потерялись романтичный Жуковский, блистательный Дмитриев, глубокий Боратынский, не менее глубокий Глинка и все поколение поэтов, которым было отказано в праве именоваться пиитами – теперь это право было закреплено опять же за ним – «солнцем».
Вся фальшь этой фантасмагории осыпается сразу после прочтения писем Пушкина. Признайтесь честно – вы когда-нибудь доходили до последнего тома полного собрания сочинений Пушкина? Дойдите. Вы увидите живого