В морге в этот день дежурил Николай Трофимов, отзывавшийся на немудреную кличку Трофим. Когда-то, как говорится, в другой жизни, Трофим был художником и даже весьма преуспевал, но потом сильно запил, и творческая его карьера катастрофически оборвалась. Правда, Трофим не слишком переживал. Теперешние его клиенты, рядовые покойники, были людьми очень тихими, покладистыми, никогда не скандалили, и выпивка Трофиму перепадала регулярно – то врач медицинского спирту нальет, то родственники очередного жмурика угостят чем-нибудь крепким…

      Телефон на столе дежурного зазвонил.

      Трофим поднял трубку и мрачным басом проговорил:

      – Покойницкая.

      Иногда к нему попадали по ошибке совершенно случайные люди и, услышав такое неожиданное и неприятное слово, да еще произнесенное грубым голосом Трофима, пугались до невозможности, чем доставляли санитару маленькое удовольствие.

      Но на этот раз звонила не какая-нибудь кисейная барышня, а тертый и закаленный мент Сеня Гудронов.

      – Ясно, что не планетарий, – отозвался он, – это Гудронов беспокоит из убойного отдела. Ты того, брат, проверь-ка, к вам вчера жмурик поступил с Московского вокзала, Свириденко фамилия, так того, глянь… на месте ли он? То есть она, баба эта!

      – Нет, на танцы убежала! – грубо пошутил Трофим.

      – Как – убежала? – всполошился бесхитростный Гудронов и тут же сообразил: – Шутишь, да? Тут не до шуток! Говорю тебе – проверь, на месте ли трупешник! И быстренько, мне тебя ждать некогда!

      Трофим недовольно закряхтел, положил телефонную трубку на столик и побрел в покойницкую.

      – Больше им делать нечего, – ворчал он по дороге, – только бы для меня заботу какую выдумать! Мои клиенты – они спокойные, коли уж поступили к нам, так никуда не денутся…

      Он вошел в холодное помещение, оглядел ряды одинаковых металлических дверок, смутно напоминающие вокзальную камеру хранения, нашел нужную табличку, отворил дверцу и выкатил выдвижной железный стол.

      Покойница была на месте.

      – Мои-то всегда в порядке, – ворчал Трофим, возвращаясь к телефону, – с ними никаких хлопот, вы за своими лучше приглядывайте, за живыми! От них все беспокойство!

      – Ну что? – нетерпеливо осведомился Гудронов. – На месте эта вчерашняя покойница?

      – На месте, на месте! – отозвался Трофим. – Подругу здесь завела, чай с ней пьет!

      – Как пьет? – всполошился Гудронов и тут же сообразил: – Шутишь, да? Ну, блин, дошутишься ты у меня, в натуре! Так точно на месте она, ничего ты не перепутал?

      – Ты за собой следи! – обиженно проговорил Трофим. – А у меня всегда полный порядок! У меня все в ажуре!

      – А ты… – понизил голос Гудронов, – ты за своими жмуриками, того… приглядываешь?

      – Чего? – переспросил Трофим. – Это в каком же таком смысле?

      – Ну… – тянул Гудронов, который и сам понимал нелепость своего вопроса, – ну, они у тебя… уйти никак не могут? Допустим, куда-то на пару часов уйти, а потом вернуться?

      – Чего? –