Писатель как сотоварищ по выживанию. Олег Юрьев
Читать онлайн книгу.
объявлялось несущественным, как смерть при научном материализме – зареальной частью реальности. Чурилин, во внутреннем мире которого существовала одна-единственная оппозиция – «смерть (реальная) – жизнь (нереальная)», честно старался ее перевернуть, обеспечить победу «жизни», и до поры до времени даже с кое-какими успехами.
Но ведь эту же попытку «встать на сторону жизни» мы наблюдаем – с большим количеством тонкостей и извивов, конечно, – на судьбах очень многих: и Мандельштама, и Пастернака, и Заболоцкого… Известная простота случая Чурилина, вероятно, позволит нам лучше понять более запутанные случаи.
Словом, не зря я ждал двадцать лет. Получил, конечно, не совсем то, чего ожидал. Но в жизни всегда так бывает. Пока не знаю, как в смерти. Похоже, тоже.
Буратино русской поэзии: Сергей Нельдихен в Стране Дураков
1. Немного о Нельдихене, 1891 г. р., русском, из интеллигентов
Свершилось! Дожили, не иначе, до морковкина заговенья: Главдурак русской поэзии снова с нами! Не зря, видно, Сергей Евгеньевич Нéльдихен (1891–1942), русский, из интеллигентов, до революции – студент, хаживал, говорят, с этой, я бы сказал грубо, морквой в нагрудном кармане пиджака на заседания петроградского литобъединения «Звучащая раковина»! А не домой и не на суп, как удачно выразился Главпоэт советской эпохи.
Итак, московское издательство ОГИ выпустило толстенный том[19], содержащий, помимо собственных литературных и административных, так сказать, сочинений Нельдихена (автобиографии, анкеты, отрывки из писем…), множество секундарных материалов – цитат, упоминаний, воспоминаний, отзывов и т. п. Речь идет об утвердившемся в этом издательстве формате своего рода базовой библиотеки в одном томе, позволяющей получить под одной обложкой и текст, и контекст. Идеальным изданием этого типа было «Всё» Введенского, подготовленное Анной Герасимовой[20]. Нельдихен – туда же, на ту же полку. Разумеется, я не сравниваю литературного значения Нельдихена со значением Введенского или Вагинова (выпущенного там же и тем же способом[21]); Нельдихен интересен, поучителен, забавен, Нельдихен, несомненно, исторически важен, у него, несомненно, есть хорошие и даже очень хорошие стихи. Введенский и Вагинов – великие русские поэты.
Сергей Нельдихен-Ауслендер[22] родился в Таганроге, в семье отставного генерала по медицинской части: «…Отец мой садился рядом со мною, рассказывал неинтересное. О каких-то своих турецких походах…» – из самого, пожалуй, удачного его сочинения, «поэморомана» «Праздник (Илья Радалет)».
Учился в военном училище, закончил Харьковский университет по физико-математическому (?) отделению, был на войне, совершил «самострел», позже служил «лейтенантом» на Балтфлоте. Впрочем, к сведениям, почерпнутым из нельдихенских сочинений и официальных анкет, следует относиться со всевозможной осторожностью – это очевидно уже на простом сравнении вышесказанного
Нельдихен С. Е. Органное многоголосье / Сост., подгот. текстов, примеч. и подбор иллюстраций Максима Амелина; Вступит. ст. Данилы Давыдова. М.: ОГИ, 2013. Все дальнейшие цитаты из произведений Нельдихена и упоминания или описания этих произведений опираются на это издание.
Введенский А. И. Всё / Сост. А. Герасимовой. М.: ОГИ, 2010.
Вагинов К. К. Песня слов / Сост., подгот. текста, вступит. ст. и примеч. А. Герасимовой. М.: ОГИ, 2012.
Ауслендера откинул, входя в литературную жизнь, вероятно, чтобы не смешивали с писателем Сергеем Ауслендером, племянником Михаила Кузмина. Кстати (само по себе совершенно неважно, но для колорита), все известные мне Ауслендеры были евреями – и отец племянника Кузмина, и черновицкая поэтесса Роза Ауслендер. Ничего не утверждаю, но вполне возможно, что бывший начальник тифлисского лазарета происходил из крещеных евреев, как и бывший жандармский полковник Вагенгейм (установлено Алексеем Дмитренко, см. соответствующую статью в вышеобозначенном издании Вагинова).