Оставаться человеком. Валерий Шувалов
Читать онлайн книгу.
всей ее красе…
А в жизни мы – другие,
такие же, как все.
Вот послушай!
Нет, серьезно, вот послушай:
я бы сделал все, что мог,
чтобы стих врезался в душу,
словно ключ в дверной замок, —
без усилий и без хруста,
чтоб будил живую мысль
и, тревожа наши чувства,
за собою звал бы ввысь!..
Родственные души
Я не мог предположить
(и скрывать не стоит!),
что в суровой драме «жизнь»
может быть такое!
Но я знаю, что теперь
на отрезках суши
там, за тридевять земель, —
родственные души.
Пигмей и власть
Закрыв плотнее двери,
«нацарствовавшись всласть»,
пигмей всерьез поверил,
что счастье – это власть.
И вот, забыв о чести
мундира и лица,
решил он быть с ней вместе
до самого конца!..
2012
Анна и Вронский
Порывы их стремительны и странны —
как воздух: не надышишься им всласть.
Что общего у Вронского и Анны? —
Одна всепоглощающая страсть!
В нее, забыв почти про все на свете,
ныряли они оба с головой, —
их связывали только эти сети,
а больше – ровным счетом ничего!
Мне скажут: «Но и это ведь немало…»
Согласен, высока ее цена,
и все же было ясно нам сначала:
их страсть на неуспех обречена!
Немного волшебство
Необузданные строки,
словно птицы, рвутся ввысь:
в них таинственно и строго
закодирована мысль.
Не бывает строк случайных —
вам ручаюсь головой:
каждый стих – немного тайна
и – немного волшебство!
Путь познания
Путь познания не сладок
и не легок, как всегда:
что-то выпадет в осадок
иль исчезнет навсегда,
ну а что-то сохранится,
может, даже на века:
чьи-то образы и лица —
иль удачная строка…
Пегас
Не ищи в чистом поле Пегаса.
Не помогут тебе никогда
ни ковбойская шляпа, ни лассо,
ни сноровка твоя, ни узда.
Ведь тот конь вдохновенья и грусти
видит, чувствует все наперед:
он кого-то к себе не подпустит,
а к кому-то и сам подойдет…
На голову выше
Я знаю, что мысль эта вроде
для всех нас отнюдь не нова:
в поэзии, так же как в прозе,
казалось бы, те же слова.
Но все же замечу я снова,
и то и другое любя:
в поэзии – каждое слово —
на голову выше себя!
Другие времена
С какой ни посмотришь ты точки,
увидишь: тогда и теперь
поэты – всегда одиночки,
и им неуютно в толпе.
Читая их, ты, безусловно,
почувствуешь