Житие Блаженного Бориса. Вячеслав Морочко
Читать онлайн книгу.
Будто в насмешку, планета называлась «Каплей», но в последние времена вплоть до момента «Исхода», ее население не испило ни одной настоящей капли воды в чистом виде – только в качестве отвратительных соединений, растворов и смесей. Теперь верхний зеленый слой в бокале содержал растительные, пряные и солоноватые компоненты, вызывающие выделение желудочного сока и выполняющие роль закуски. Другие слои (синего и бурого цвета) содержали растительные, главным образом овощные компоненты, богатые белком, крахмалом, жирами и углеводами соответствующие первым и вторым блюдам. Самый нижний слой (оранжевого цвета) был насыщен всеми необходимыми для жизни витаминами. При употреблении содержимое бокала легко усваивалось организмом и давало пищеварительному тракту бывших «капелянов», то бишь жителей Капли, желанную разгрузку после тяжелой земной пищи.
Отсутствие пирожков не смутило меня. Упоминание о них было всего лишь условностью – шутливой формой конспирации. Речь шла не столько о материальной, сколько об информативной пище, о беседе или просто разговоре. Когда мы оказались на кухне, Прасковья Ивановна начала разговор не сразу. Она подождала, когда освободится супруг, используя это время на расспросы, которые, на ее месте, задала бы любая женщина, с какой бы планеты она ни была. Она расспрашивала о здоровье, о питании, о товарищах, о командирах – то есть о подробностях, которые не должны волновать самостоятельных мужчин, но волнуют женщин, считающих себя ответственными за выживание рода. Я отвечал со всей почтительностью, с какой у нас принято разговаривать со старшими и с женщинами. И только в одном случае я нарушил принятые обычаи: не просто нарушил, – я соврал там, где речь шла о товарищах по училищу. Не желая расстраивать Прасковью Ивановну, я сказал, что и на этом фронте у меня – все обстоит, как нельзя лучше. Но она, я уверен, раскусила меня и сделала свои мудрые выводы о всей нашей жизни – не только после сегодняшнего разговора, но и после всех разговоров до этого, включая не только меня, но и милейшего Матвея Игнатьевича.
Подозреваю, есть где-то особый орган (то ли совет, то ли комитет), вроде масонской ложи, который следит за судьбами наших, организовывает их адаптацию, чтобы, по возможности, они не сбивались, подобно евреям в гетто, не мозолили глаза и уши аборигенов непривычными вызывающими проявлениями и вообще, как здесь говорят, не высовывались. Так вот не исключено, что в этих «ложах» главная роль отводится женщинам.
Список имен, что нам присваивались был широчайший: от самых распространенных и почвенных Иванов до заковыристых и аристократических магнитштейнов.
Между прочим, в древнем Египте каждому давали два имени: малое имя, которое было общеизвестно, и настоящее или великое имя, которое держалось в тайне.
Когда вошел Магнитштейн, Парасковья дала мужу знак перейти к основному вопросу, ради которого я был приглашен на этот импровизированный слет землячества. Посасывая соломинку, спокойным голосом,