Дьявол не даёт уснуть. Сергей Самсошко
Читать онлайн книгу.
был футбол. И мы с утра до вечера гоняли мяч. Устраивали чемпионаты. Играли двор на двор или просто играли. Некоторые ходили в секцию футбола, где получали отличную подготовку с настоящим крепким и весьма тяжеловатым футбольным мячом.
А потом был бассейн, куда мы с ребятами ходили зимой. В холодное время года всегда можно найти увлечение. Альпинизм и катание на лыжах, уже когда стали чуть более старше. Понятно, что с возрастом растут и увлечения. Кто ж будет собирать вкладыши от жвачки Love is…, если мы уже с девочками целоваться научились. Хотя, самый первый поцелуй на моей памяти был аж в пятилетнем возрасте. Правда, родители быстро отбили у нас эту привычку. Это был самый невинный, самый потрясающий и чистый поцелуй на свете. О реальном сексе там и мысли ещё не возникало. Страшно было до чёртиков. А вот, уже в школе, в старших классах – это да. Там было всякое. И поцелуи совсем другие. Более глубокие. Интриги. Драки из/за девочек. Кто с кем будет встречаться. А у самых активных был ещё и самый настоящих секс. Правда, не так часто. Но был. И все завидовали, все завидовали. Как сразу после этого мы казались себе взрослыми. И курить научились. И пить водку. И амфетамины нюхать. А затем, у кого/то армия, кто не хотел продолжать учиться. Сразу на жёсткую жизненную выучку. После армии тоже кажешься себе взрослым. Кто/то поступал в институт. Уезжал в другой город. Осваивался там. А потом, стажировка на предприятиях. И где/то неподалёку первые рабочие места, первая зарплата, первая объяснительная, первая гражданская жена, первое путешествие в Таиланд, первая встреча выпускников, первый ребёнок, первые декольте, и так далее, круг за кругом, жизнь налаживалась, чтобы потом снова разладиться и освободить место другим.
Но вот, в приютах для больных детей раком совсем иначе протекает обыденность.
Ночь вторая
Самое ужасное, что мне доводилось читать, это мемуары нацистского солдата, попавшего в плен, где рассказывалось о вспышках каннибализма в немецких концлагерях. Я даже не пытался представить себе эту картину в деталях. Образ несчастного узника стоял перед моими глазами целых два дня. Затем, ещё два дня прокручивалась сцена, где сокамерники разыгрывают детскую считалочку и тот, на кого выпадает, мгновенно разрывают голыми руками на куски и съедают. Затем, ещё два дня в носу стоял запах смрада, исходящий от останков съеденного человека, которые заключённые сбрасывали в угол камеры.
К чему я вам всё это сейчас рассказываю? Как/то, разглядывая картину Ван Гога «Копчёные рыбёшки», я представлял себе такую историю: бедный художник, живший в нищете, работающий на голом энтузиазме, отправился ночью к ресторану в Арле. Или он там по/близости писал картину. Повар сгрёб с чьей/нибудь тарелки эти рыбёшки. Завернул в газету. Отдал Винсенту. Тот пришёл домой и, прежде, чем съесть их, написал натюрморт. Возможно, оно и не так было на самом деле. Но мне представляется именно так.
Очевидно,