Девятый всадник. Часть 3. Дарья Аппель
Читать онлайн книгу.
большего заслуживаем, чем эти вот… Разве не согласен?»
«Нас всех пока оценивают по достоинству», – завершил его мысль граф Ливен, не желая поддерживать далее разговор про «вот этих вот», то есть, про Строганова, Новосильцева, Кочубея и отсутствующего пока Чарторыйского. С другой стороны, он также понимал чувства друга. Тот ухватился за возможность близости к государю мертвенно крепкой хваткой и не желает делиться ею с неприятными ему людьми. Про этот «квартет» Кристоф и сам не думал ничего особо хорошего. Аристократы, богачи, те, кому с детства все приносили на блюдечке, – вот кто они. В неприязни, однако, не было ничего личного. Как там говорил некий граф Меттерних, такой же надменный юнец, как этот Строганов или Новосильцев? «Классовая ненависть», вот правильное слово. И граф изумлялся своему другу, первому аристократу и князю из Рюриковичей – ему-то зачем эту классовую ненависть испытывать? У него ж все с самого детства было: богатство, хорошее образование, почет и уважение. Оказывается, и у такого, как Пьер Долгоруков, тоже есть кому завидовать.
«Кому что. Кого облечают личной дружбой, а кому подачки бросают, чтобы не бунтовали», – недовольным тоном проговорил Долгоруков.
«А хочешь ли ты сей личной дружбы?» – Кристоф посмотрел на друга пристально, так, что ему стало заметно неуютно под таким взглядом.
Сам граф отлично знал, чего это государево доверие на деле стоит. Оно приносит одни только проблемы, лишние хлопоты. Поэтому он не разделял амбиций своего друга, желающего непременно стать первым приближенным императора Александра. Самому Кристофу более всего хотелось, чтобы его наконец оставили в покое, дав хоть немного пожить жизнью частного лица. Поэтому он даже был рад, что в интимный кружок императора не вошел.
«Разве ж это плохо – дружба государя?» – спросил недоуменный Долгоруков.
«Сама по себе она не плоха, но куда хуже обычного благоволения, уж поверь мне».
«Меня еще вот что волнует», – продолжал князь Петр, не обращая внимания на здравые размышления своего приятеля. – «Мы ж так вечно будем друзьями французов».
«С чего же ты взял?» – недоуменно посмотрел на него Кристоф.
«А вот с того, что с такими друзьями просвещенными», – последнее слово Долгоруков произнес с явной издевкой. – «С ними у нас, небось, соберется своя Директория. И угадай, кто в нее войдет? Уж точно не мы с тобой».
Кристоф глядел на него недоверчиво. Подобные разговоры он слыхал и раньше – мол, государь твердо вознамерился дать России конституцию, разделить власть с другими своими приближенными, среди которых назывались те, на коих нынче точил зуб его приятель. Многие негодовали от подобного «ребячества», немногие восхваляли просвещенность монарха. Но сам граф не очень верил в то, что подобные меры вообще возможны.
«Все они очень хорошо поняли, к чему приведет союз с Францией», – попробовал разуверить друга граф.
«Они?