Тамара Спасибовна, вопрос улажен!

      Этот пузан с тремя подбородками, разжиревший на своих студентах, решил пойти на перемирие. Побурчал, конечно, но успокоился. Стоило лишь включить дурочку-оскорбленную невинность и опля! Действует безотказно. Все дело в том, что когда некто видит перед собой того, кого он считает глупее себя, у этого некто появляется чувство превосходства. А оно, в свою очередь, заставляет нас неправильно воспринимать реальность и в некотором смысле даже с жалостью относиться к тем, кого они «превосходят».

      Хозяин этой омерзительной терьерши, которая на улице бросается на кого ни попадя, а в прошлом году порвавшая мне брюки, согласился заткнуть свою пасть. Теперь нашему Паштетику не угрожает бойкот среди хозяев местных собак.

      Что касается новостей с севера, то они тревожат меня все сильнее. Как печально слышать, что операция по доставке провизии окончилась неудачно. Кто бы мог подумать, что одичавшие медведи не испугаются вертолета, доставлявшего консервы с тушенкой и сгущенкой на станцию. Мне казалось, что шум работы винтов, а также сильный порыв ветра, что создает вертолет при посадке, должны были испугать зверя. Видимо, голод заставил их осмелеть настолько, что даже попытаться атаковать бедного пилота, дабы выудить его из кабины. Ничего удивительного, что бедняга стал отбиваться от них консервными банками. На мой взгляд, это не трусость, а единственный выход из сложившейся ситуации. Возможно, если животные наедятся тушенки, они потеряют смысл в блокаде станции и разойдутся по своим домам.

      Не знаю, зачем уже во втором письме вы вскользь упоминаете о Кирилле. По-моему, мы обе решили, что он мне не подходит. Слишком уж он похож на моего бывшего мужа (простите меня, но вы сами знаете Стаса как облупленного). Нет, не внешне. Если уж на то пошло, то Стасик и Кирилл словно небо и земля. Наверное, потому мое сердце слишком быстро открылось вашему сыну, что он всегда был таким… понятным, что ли. В отличие от нашего сексапильного соседа, который хотя и бесспорно обаятельный, но какой-то чересчур далекий.

      Вот смотришь порой в его вечно смеющиеся глаза и думаешь, то ли он рад тебе, то ли насмехается над тобой. Вроде бы он сейчас здесь, рядом, на лестничной площадке, но одновременно кажется, что мыслями он давно странствует по миру в поисках очередного удачного кадра. Мне никогда не удаться проникнуть в его голову, понять, о чем он думает. Это ужасно пугает. Мысли Кирилла не поддаются прочтению, словно давно забытый язык.

      Другое дело Стас. Таким простым и домашним он показался мне сразу. Хотя последнее определение оказалось обманчивым – домашним он не был никогда. После