Спящий агент. Пауль Лендер Энгстрём
Читать онлайн книгу.
с тобой… Я больше не хочу.
У Тома похолодело в животе. Он с трудом подавил приступ тошноты и закрыл глаза. Обрывки воспоминаний, как пепельные мотыльки от костра. Выражение ее лица, когда он подарил ей бабушкино колье… Решительная мина – собралась на заседание правления.
Мы с тобой… Я больше не хочу.
Что это значит? Она хочет его бросить? После десяти лет борьбы, терпеливого труда, чтобы хоть как-то залатать прорехи в их семьях?
К своему удивлению, он не чувствовал даже проблеска гнева. Шок и горечь. Он проиграл битву, которую намеревался выиграть во что бы то ни стало. Он любил Ребекку, но беспроблемной их жизнь не назовешь.
После возвращения из Москвы – сплошная, непрекращающаяся борьба. За исключением разве что медового месяца в Лондоне. Финансовый кризис в России оказался глубже, чем они представляли. Работа, на которую так надеялась Ребекка, исчезла, будто ее и не было. Единственный выход – вернуться в Швецию. Там-то у Ребекки проблем с работой не будет – так они, во всяком случае, надеялись.
Три дочери Ребекки. «А-дочки», как он их называл, Анастасия, Алексия и Александра, быстро приспособились к новой стране и даже не возражали, когда Ребекка отправила их, одну за другой, учиться в школу-интернат. Но Ксении, единственной дочери Тома, которая до этого никуда из России не выезжала, пришлось трудно. Она быстро выучила язык, говорила свободно и без акцента, но друзей у нее почти не было, и она, за редким исключением, все время проводила в своей комнате. Том не решался отправить ее в интернат. Что значит – не решался? И мысли такой не было. Слишком хрупка и чувствительна. К тому же он не представлял, как будет без нее жить.
И Ребекка… Сколько работ она поменяла за последние три года? Четыре? Пять?
Она нигде не могла ужиться. Бесконечно спорила с коллегами, с управленцами, ссорилась, кричала, а по вечерам укладывала детей спать и долго и горько плакала. Он пытался утешать, советовать, но только подливал масла в огонь.
Она ненавидела свою жизнь. Карьера остановилась, если не пошла под уклон. И он знал, вернее, чувствовал – вслух не говорила, но была уверена, что в этом его вина. Если бы они тогда, десять лет назад, не встретились в Москве, если бы у них не вспыхнул роман, она продолжала бы оставаться звездой первой величины на русском финансовом небосклоне.
В России все было по-другому. Там ее характер никому не мешал. Никто не считал чем-то странным, если она отчитывала кого-то и даже увольняла сотрудников, если они не вписывались в выстроенную ею самой систему правил.
Но они уже не в России. В шведской деловой жизни работает система так называемого консенсуса. Критика – неважно, сверху или снизу – упаковывается в приемлемую и необидную форму. А что касается увольнений – попробуй кого-то уволить без одобрения профсоюзов и без веских, даже весомых причин!
Ребекка относилась ко всей этой, как она ее называла, «хореографии» неприязненно, если не сказать брезгливо.
Том отвернулся. Гостиная обставлена дорого и со вкусом: мебель от дизайнеров, акварельные обои «Нагано», портреты детей в рамках на книжных полках. Всякие сувениры, привезенные из путешествий, – память