Российский фактор правового развития Средней Азии: 1717–1917. Юридические аспекты фронтирной модернизации. Роман Юлианович Почекаев
Читать онлайн книгу.так и учеными-исследователями в общем контексте истории продвижения России в Среднюю Азию. В таком виде память об экспедиции Бековича могла использоваться для выработки общей концепции среднеазиатской политики России или идеологического обоснования конкретных шагов. Второй, который мы характеризуем как «практический», – это осмысление опыта Бековича, использование результатов его действий политиками и дипломатами, военными, экономистами и торговцами. Наконец третий способ, который можно обозначить как «дипломатический», – это упоминания о судьбе экспедиции А. Бековича как русскими дипломатами в отношениях с Хивой, так и самими хивинцами и даже представителями других среднеазиатских государств, для которых судьба экспедиции также порой являлась предлогом для принятия тех или иных международно-правовых решений.
§ 2. Место Средней Азии в проектах по торговле России с Индией (XVIII – первая половина XIX в.)
Торговые отношения с Индией уже в XVI в. рассматривались русскими властями как одно из важнейших направлений в азиатской политике Московского царства. Однако до начала XVIII в. интерес к Индии реализовывался на уровне разовых посольских контактов, обменов посланиями между московскими и индийскими государями. Неудивительно, что русско-индийские торговые контакты, официально начавшиеся в первой четверти XVII в., нашли отражение лишь в единичных (иногда порядка двух десятков) торговых операциях [Овчинников, 1958, с. 218–219]. Более того, в течение долгого времени (вплоть до конца XVIII в.) российские власти в качестве основного пути в Индию рассматривали Кавказ [Каррер д’Анкосс, 2010, с. 62–64].
Впрочем, уже Петр I стал предполагать возможность развития торговых отношений с Индией через центрально-азиатский регион, где, в соответствии с его планами, должна была закрепиться Россия (см., например: [Байкова, 1964; Гольдберг, 1949; РИО, 1958; Levi, 1999]). И если в самом начале XVIII в. он рассматривал вопросы «мирного» вхождения ханств Средней Азии в российское подданство, то вскоре перешел к применению силовых методов, направив в Хиву отряд А. Бековича-Черкасского. По-видимому, такая политика объяснялась доходившими до российских властей сведениями о нестабильной политической ситуации в самих ханствах, в результате которых связи Бухары и Хивы с Индией в начале XVIII в. были сведены к минимуму – формальному обмену посольствами [Низамутдинов, 1969, с. 105–108]. Вероятно, будущий первый российский император намеревался, установив контроль над среднеазиатскими ханствами, восстановить в них стабильность и уже затем налаживать торговые связи с Индией.
Неслучайно отправленный Петром I в Индию с дипломатической миссией поручик А. Кожин первоначально следовал вместе с экспедицией А. Бековича-Черкасского, которому царь своим именным указом поручил установить российский сюзеренитет над Бухарским эмиратом и Хивинским ханством ([ПСЗРИ, 1830, т. V, № 2993, с. 198–199]; см. также: [Безгин, 1891]). Эта экспедиция, представлявшая собой, по сути, политическую авантюру, окончилась, как известно, провалом и гибелью большего