Парня звали Геннадием. Жил он в Заовражке – старом районе, где все улицы были похожи на деревенские. Весной там пышно цвела над косыми заборами черемуха, летом дороги зарастали мелкой травой, а зимой лежали вдоль улиц длинные сугробы и над заснеженными крышами стояли прямые столбы дыма.

      От многоэтажных кварталов, где жил Кирилл, до Заовражка полчаса ходьбы. А если на автобусе – тоже полчаса, потому что автобус идет окружным путем, через большой мост. Этот мост построен над оврагом, в котором течет неглубокая речка Туринка. Недалеко от моста Туринка сливается с другой речкой, у которой громкое название – Ока…

      Сначала Кирилл решил, что поможет нести сумку только до автобусной остановки. Потом пробурчал: «Да ладно, я не тороплюсь» – и поехал. И оказался наконец на улице Осипенко, у дома номер четырнадцать, перед калиткой со старинным железным кольцом.

      – Вот и приехали. Заходи, – пригласил Геннадий.

      Дом был большой, с застекленной верандой, выходившей во двор. Кирилл увидел старое, но уютное крыльцо. Однако Геннадий не пошел к этому крыльцу. Они с Кириллом потащили сумку дальше – к низкому бревенчатому сараю. Геннадий ногой толкнул дверь – и навстречу пахнуло теплым воздухом.

      После улицы Кириллу показалось, что внутри жарко. Под потолком горела сильная лампа. В углу бодро гудела жестяная трехногая печурка. У длинного верстака несколько мальчишек возились с какими-то просверленными планками. А посреди сарая стояла на подставках из досок тяжелая черная шлюпка.

      «Шестивесельный ял, – машинально определил Кирилл. – Как он сюда попал?»

      У стены Кирилл увидел свежеоструганную мачту. Она была не шлюпочная. Двусоставная, со стеньгой и решетчатой марсовой площадкой, она была копией мачты с крупного парусника.

      Над верстаком висел чертеж, сделанный на голубой миллиметровке: та же шлюпка, но с кормовой надстройкой, узорчатой приставкой на носу – княвдигедом, с бушпритом, большой грот-мачтой, маленькой бизанью, с треугольниками носовых парусов.

      «Ясно…» – подумал Кирилл, и сердце его стукнуло. Ясно было еще не все, но главное он уже понял.

      Пятеро мальчишек обступили Геннадия.

      – Ура, Дед краску притащил! Живем!

      – И хлебушек! Чай поставим!

      – Дед, а лак тоже привез?

      Геннадий, охотно откликаясь на странное имя «Дед», сообщил:

      – Все привез… Гостя привез. Он мне помогал сумку тащить. Не то что некоторые лодыри.

      Раздался негодующий вопль. Оказывается, пока Дед, никого не предупредив и не позвав на помощь (сам виноват), ездил за краской, «лодыри» провернули массу работы: выточили кофель-планки, подогнали к бортам руслени, а Митька в это время доблестно