Инструктор ОМСБОН. Михаил Гуткин
Читать онлайн книгу.а мы, составив график дежурств, завалились спать. К сожалению, выспаться нам не удалось. Наверху вполне резонно решили, что двигаться лучше в темноте, когда риск попасть под бомбежку минимален. Поэтому только моя группа задремала, как пришла команда «выступать». Все быстро собрались и, полусонные, начали движение. К счастью, все было хорошо спланировано, и до рассвета нам удалось «без шума и пыли» пройти несколько километров и даже миновать большое поле, переходя из одного лесного массива в другой. Как только в небе послышался гул самолетов, дивизия моментально замаскировалась и затихла. Бомберы пролетели на восток, и мы уже собрались продолжить движение, но тут в небе появился мой старый знакомый – немецкий самолет-разведчик «Хеншель-126». Глядя на него, я с грустью вспомнила свой первый визит в 85-ю стрелковую дивизию. Как там мы с Васей в день приезда увидели в небе точно такой самолет, который уже тогда безнаказанно летал над позициями дивизии. Но в то время было строго запрещено их сбивать, а сейчас сбивать можно, да только истребителей не хватает. Так что приходится ждать. Вот тут мы и добрали недостающее время сна.
У меня всегда голова лучше варит после того, как высплюсь. Так и в этот раз. Пару часов покемарила и стала соображать намного лучше. Я, наконец, поняла, что нам следует делать с теми бойцами, кто не прошел первичный просмотр, вызвав определенные подозрения. С собой таскать их нам не с руки, особенно в такой сложной обстановке. А куда деть? С одной стороны, сейчас с дезертирами и диверсантами разговор короткий, заканчивающийся словом «расстрелять». Но, с другой стороны, даже генерал не может после боя приказать расстрелять такого-то. Во время боестолкновения – можно, а после – ни-ни. Обязательно трибунал. Вот и сейчас, пусть несколько человек взяты под арест как подозрительные, но ни дезертирами, ни диверсантами они пока не признаны. Поэтому без трибунала с ними ничего сделать нельзя. Значит, нужно провести заседание трибунала. А кого привлечь к работе трибунала? Военюриста – обязательно. Только он может все грамотно оформить. Потом нужен комиссар одного из полков. Третьим – особист или я, хотя мне этого очень не хочется. И еще нужен писарь для ведения протокола.
С этими мыслями я пошла разыскивать особиста – в конце концов, он здесь главный по подобным вещам. При встрече выяснилось, что мы думаем примерно одинаково, что меня несколько порадовало. А огорчило то, что дивизионный военюрист, по словам особиста, в настоящее время находится в медсанбате с серьезным ранением ноги. Договорились, что я пойду в медсанбат, а особист будет искать комиссара и писаря. Мы также согласовали, что в качестве помощников при проведении заседаний трибунала будем использовать тех пограничников, которые проводили предварительные собеседования. Ведь именно по их словам те или иные бойцы оказались в списке подозрительных. В медсанбате мне показали носилки, на которых должен был лежать военюрист. Должен был, но не лежал, а внаглую, игнорируя требования докторов,