Завтра вновь и вновь. Том Светерлич
Читать онлайн книгу.
кто со мной так поступил, чтобы я мог преследовать этих людей по закону или хотя бы защититься от подобного в будущем. Выясните, кто ее стер, чтобы я снова мог быть вместе с дочерью. Прошу вас. Однажды я уже ее потерял.
– Я вам помогу.
По пути домой я заглядываю в кофейню «Квалиа», проверить почту. Пришло несколько сообщений от Гаврила, естественно, все помечены как «важные». В приложении куча фотографий разных домов мод – Anthropologie, Том Форд, Фезерстон – и заявления его приятелей-художников, которые я должен перевести на разговорный английский, он часто подкидывает мне эту работенку. Я помечаю все письма как непрочитанные.
Набираю Куценича, но он не отвечает, и я шлю ему сообщение: «Встретился с Уэйверли. Крепкий орешек. Что все это значит?»
Пока я выливаю в кофе заменитель сливок, выскакивает новое сообщение от секретаря Уэйверли с договором о посуточной оплате, он также условился с Куценичем, чтобы я сохранил доступ к своим кодам доступа в Архиве. Я пересылаю ему номер своего счета и профиль и через несколько секунд получаю перевод, гораздо более крупную сумму, чем получал у Куценича. Мне присылают еще один файл – краткое досье Альбион.
Куценич отвечает сообщением: «Прости, Доминик. Пожалуйста, больше мне не звони».
В моей квартире опять не работает отопление. Ответ Куценича меня ранит, но я могу его понять, ведь доставил ему столько хлопот. Я начинаю замерзать, кутаюсь в плед и смотрю документальный фильм «Несколько скрипок» о поэзии объективистов, но мысли витают где-то далеко. Я думаю об Альбион, дочери Уэйверли. Вечером Вашингтон накрывает очередным снегопадом, я выключаю свет и смотрю, как по городу крадется зима – погода здесь меняется резко, прямо как в Питтсбурге. Днем можно было ходить без пиджака, а к ночи пошел снег.
Что бы сказал Гаврил о той фотографии Альбион? Что бы сказал о ее платье? Узнал бы его? Может, это какой-то питтсбургский производитель, какой-нибудь дилетант. Я изучаю досье. Альбион погибла в двадцать четыре года, она только что окончила курс по дизайну одежды в Институте искусств. В файле ее работы: твид и клетка, фантазийный узор. Ее фотографии. Я никогда не видел таких женщин, как на этих фотографиях, и гадаю, насколько этот образ фальшив – может, особый ракурс съемки, чтобы она казалась выше, и постобработка, чтобы сделать глаза такими зелеными, а волосы кроваво-красными.
– Тереза-Мари Блэкстон…
Я произношу ее имя вслух – так бичевали себя флагеллянты[9], чтобы помнить страдания Христа.
– Тереза-Мари Блэкстон.
Возможно, я единственный на свете, кто еще ее помнит, кто помнит, как произносится ее имя.
25 ноября
Симке предстоит подписать бумаги, чтобы меня перевели к Тимоти. Посещая его этим утром, я надеваю костюм, чтобы произвести на него впечатление, хотя уже много лет не доставал этот костюм и он уже не совсем мне впору. Вышел из моды и слишком узок в талии и на спине, жмет в плечах, а воротник рубашки кажется удавкой. Я поднимаюсь по центральной лестнице
Флагеллянты – религиозное движение, возникшее в XIII веке. Бичевали себя плеткой.