– Брось. А чего тогда ее папаша треплется об этом всем, включая Натана? – Сильвермастера Бентли тоже хорошо знала, выполняя в его разведывательной группе определенную, не очень значительную, но полезную работу.

      – А что старику делать остается? Переспал с дочерью, об этом узнали в Вашингтоне, так не позориться же ему теперь. Знаешь, у меня на родине таким нерадивым отцам, что вырастили доступных девиц из дочерей, ворота домов дегтем мажут.

      – Это еще зачем?

      – Для наглядности. Вроде знака позора.

      – Что за дикие нравы… – не переставала удивляться Лиз. – Не удивлена, что по приезде сюда ты стал бросаться на каждую юбку…

      Оба рассмеялись. Резидент был на удивление настолько глуп, что не понял насмешки над ним, что еще более рассмешило Элизабет.

      В это время любовник протянул руку к прикроватной тумбочке, достал оттуда конверт и протянул ей.

      – За проститутку меня принимаешь? – гордо бросила она.

      – Нет. Просто каждая работа должна быть оплачена. Ты очень помогаешь Советскому Союзу и…

      – Ладно, брось, – она дежурно окинула содержимое конверта взглядом, после чего бросила его в сумочку. – А сегодня меньше, чем в прошлом месяце. Никак на подарок будущей невесте да на свадьбу уходит бюджет резидентуры?

      – Ты же не проститутка?! И вообще, может о деле поговорим?

      – С тобой, о деле? Не смеши.

      – И все же… Как дела там? – он поднял палец вверх. – Насколько я помню, история с Келли провалилась? Его раскрыли?

      – Не совсем так. Просто дикий Билл догадался о его связи с Коржибски и со Сталиным. Прямого разоблачения не было, но ты сам понимаешь, что дальше ему работать в Нюрнберге было, как у вас говорят, не с руки. Но, спасибо