Бронза из меди и олова? Бросьте!

      Не верьте в подобное слияние руд!

      Возьмите их две одинаковых горсти,

      И сплавьте в костре – не почтите за труд.

      Не сплавились! Олово утекло белолицее,

      А медь даже не стала мягка!

      Так лед растворяет  согласно традиции

      Весной наша студеная река.

      А нам не подвластны градусы, синусы,

      Коротенький фут, поседевшая пядь,

      В науку в юности хочется ринуться,

      Но камень учений нам не поднять!

      Проводишь, проводишь трудные опыты,

      Кипит на спиртовке мензурка чувств.

      А в результате – напрасные хлопоты —

      Всё испарилось – на донышке грусть.

      Тому кто расстрелян – не стоит бояться

      Повешенным быть.

      Тому кто расстрелян в неполные двадцать

      Уже не любить.

      Он был рядовым, а возможно сержантом,

      Простым пехотинцем, а не адъютантом.

      Расстрелян – за что же подобный почет?

      Всего лишь простой комсомольский значок.

      Но он не считался статистикой павшим,

      Его записали без вести пропавшим,

      Пропал весь его героический взвод,

      Как будто ушел в бесконечный поход.

      Никто не узнал как его расстреляли,

      Такие дела.

      И близкие люди об этом не знали,

      Им весть не пришла.

      В концлагере умер свидетель расстрела,

      Солдатская книжка в пожаре сгорела,

      И тело его до сих пор не нашли,

      В болотах сырой Ленинградской земли.

      Слышишь,

               Сердце бьется?

      Может-Быть!

               Может-Быть!