Тьма опустилась резко, точно с неба упало черное покрывало. Вейн остановил Кыся и положил ладонь ему на шею, успокаивая. Проекция? Но пахнет клевером и душицей, слышится шорох травы, приминаемой ветром. Дан спешился и пошарил по земле. Да, он все еще в степи.

      – Тихо, парень, тихо, – сказал Кысю. – Шэт его знает, куда мы попали.

      Конь нервничал, но несильно, и это настораживало. Когда проекция и хищники – понятно. Драться или удирать, вот и все занятия. А сейчас что делать? На всякий случай вытащил нож. Можно, конечно, снять с седла арбалет, но в кромешной темноте от него мало проку.

      – Мы дергаться не будем, мы осторожненько…

      На горизонте взвился белый огонь. Прыжком выметнулся вдоль неба к Дану, собрался в комок и хищной кошкой упал на землю.

      У вейна сперло в груди. Так, значит, не все, что рассказывают о межсезонье, – сказки!

      – Здравствуй, Оракул, – сказал он.

      Сияющий зверь мигнул. Глуховатый голос произнес с оттенком удивления:

      – И ты.

      Дан озадачился. Что – он? Пришел? Что-то сделал неправильно?

      – Ты назвал меня Оракулом, – объяснил голос.

      – Разве это не так? – осторожно спросил Дан. Все-таки брешут, собаки!

      – Нет.

      – А как тебя называть?

      – Оракул. Ты назвал меня так.

      – Значит, я могу спрашивать?

      Полыхнуло и гулко ударило по барабанным перепонкам. Дан зажмурился, из-под век потекли слезы.

      Когда он смог открыть глаза, темнота уже не была такой густой, в ней мерцали опаловые капельки. В их свете вейн разглядел людей. Ближе всех стоял пожилой священник. На два шага дальше – жрица Йкама. За ней парень, в котором Дан узнал господина Эрика. Потом Игорь с винтовкой на плече, в опущенной руке менестрель держал гитару. Грин в походной куртке. Мальчишка, оставленный у жузгов. Кто-то еще, незнакомый.

      – Спрашивай, – разрешил отец Михаил.

      Йорина кивнула.

      Дан понимал, что жрицы на самом деле тут нет, но на всякий случай избегал смотреть ей в глаза.

      – У меня все получится?

      – Это неправильный вопрос, – сказал отец Михаил голосом Оракула.

      Да, действительно, что значит – «все»?

      – Я дойду до Бреславля?

      – Не то, – с сожалением произнес Грин.

      Вейн разозлился:

      – А ты тут при чем?

      – Я – Оракул.

      – Хорошо! Тогда скажи, Йорина знает, где я сейчас?

      Ответило