.
Читать онлайн книгу.
на переносицу, на череп, она вскочила – сильно закружилась голова, так что пришлось взяться за нее двумя руками. Но это простое движение убедило ее, что она не в могиле, что она жива!
Мелисса долго сидела, держась за голову, а потом попробовала встать.
Руки и ноги целы, точно целы, и даже слушаются, вот только в голове звон и во рту сухо. Сухо и как-то очень неудобно. Неудобно от того, что язык разбух и не умещался на своем привычном месте, цеплялся за зубы, и хотелось откусить от него хоть часть, чтобы он стал немного поменьше.
Тут Мелисса поняла, что непременно умрет от жажды. Сухо было не только во рту, но и в глотке, и, кажется, в желудке тоже сухо. Так сухо, что стенки прилипли друг к другу, и только большой глоток воды спасет ее, разлепит ссохшиеся внутренности. Чем больше она думала о воде, тем невыносимей хотелось пить, и язык разбухал все больше, и она вдруг задышала ртом – от страха, что задохнется, ее разбухший язык не пропустит в легкие ни глотка воздуха.
Темнота была абсолютной, как бывает, наверное, в могиле, и никто из живых не должен видеть такую темень, ибо она предназначена только для мертвых!..
Вот тогда Мелисса заплакала в первый раз, и эти слезы вдруг помогли ей. Слезы вымыли сухость изо рта и горла, стекли в слипшийся желудок, и язык уменьшился в размерах, и она стала длинно и глубоко дышать носом, стараясь надышаться впрок и понимая, что это невозможно.
Потом она нашла воду. В полной темноте она шарила руками и нашарила что-то плоское и с острыми углами, кажется, грубо сколоченный стол, или, может, козлы, которыми пользуются деревенские плотники, когда рубанком сгоняют душистую завитую стружку к краю длинной и звонкой сосновой доски.
Как бы ей хотелось сию же секунду стать деревенским плотником, чтобы в просторном сарае, где пахнет сеном и деревом, стояли самодельные козлы, а вдоль стены были навалены смолистые доски, а она водила бы рубанком по желтой древесине, щурилась на утреннее солнце, которое вваливается в распахнутые щелястые двери, слушала, как под крышей, попискивая, возится какая-то птаха!
Она шарила руками. Кажется, там было очень пыльно, и в палец, почти под ноготь, воткнулась щепка. Дальше – она нащупала, наваливаясь на доски животом, – была стена, тоже деревянная. В этот момент что-то свалилось на пол, глухо стукнулось и покатилось, Мелисса слышала, как оно катилось и, похоже, булькало.
Это бульканье заставило ее сглотнуть слюну, которой не было во рту, только язык, как ржавая терка, прошелся по изнемогшему нёбу. Она повернулась на звук, вытягивая шею и едва дыша. В полной темноте она проворно опустилась на колени и поползла в ту сторону, куда укатилось то, что так волшебно булькало. Так волшебно и так похоже на воду. Лбом она стукнулась обо что-то непонятное, повернула и снова зашарила руками, и нашарила!
В пластмассовой бутылке была вода, примерно половина емкости, и Мелисса жадно выпила ее всю до капельки, и потом еще высосала остатки, и, тяжело дыша, утерла рот.
Какое-то время она еще проживет. Не умрет от жажды. Не задохнется от распухшего языка.
Сидя