Толпы яростных, злорадных

             Чудищ смрадных,

      Полный горьких сожалений

             Крик тюлений.

      Бесконечная болтанка,

             Лихоманка,

      Мозга взорванного брызги,

             Треск и взвизги.

      Рвется вопль из водной бездны

             Бесполезный:

      «Не покиньте раб смиренных

             В долах пенных!»

      Если выглянешь из лодки

             В миг короткий,

      Всюду прикоснется взор твой

             К рыбе мертвой.

      С ложа сорванные хлябью,

             Плыли рябью

      Горы донных, безобразных

             Слизней грязных.

      Море закипело чашей

             Гнусной каши

      С кровью мрази ядовитой,

             Клешневитой,

      Тошнотворной, маслянистой

             И когтистой,

      Многоглавой, бесноватой

             И рогатой.

      Из пучин всплывали орды:

             Злые морды,

      Сонмы чудищ вездесущих

             И орущих.

      Изнывало в этом вое

             Все живое,

      Внемля эдакому ору,

             Сгинуть впору.

      И стихия не сдержала б

             Горьких жалоб

      Демонов глубинноводных,

             Безысходных.

      К цели мчимся полным ходом

             Вдаль по водам,

      И в борта носы дельфиньи

             Тычут свиньи[19].

      И ворочается море

             В тяжкой хвори

      Меж ладьей и дальней сушей

             Грузной тушей.

      Нас в дороге постепенно

             Топит пена,

      И гремит над синей бездной

             Гром небесный.

      Круглых молний длятся пляски

             Средь оснастки,

      И висит над нами скверный —

             Запах серный.

      С морем небеса смешались,

             Не решались

      Огнь, Земля, Вода и Воздух

             Дать нам роздых.

      Но, поняв, что мы не сгинем

             В море синем,

      Вдруг притихла ширь морская.

             Размякая.

      На ладье – печальный гомон:

             Руль поломан,

      Вышли весла из уключин,

             Всяк измучен.

      Напрочь порваны на части

             Наши снасти,

      Напрочь выдраны кусины

             Парусины,

      Покорежена с испода

             Вся колода[20];

      Разломались, как тростины,

             Решетины,

      Нашесть дыбится любая,

             Погибая,

      И трещит доска кривая

             Бортовая.

      Хоть еще ветрило плещет

             И трепещет,

      Но, похоже, лопнут вожжи

             Чуть попозже.

      Все заклепки расклепало,

             Все пропало.

      Ничего, сказать по чести,

             Нет